Настало время предпринять еще одну попытку приструнить длинные
волосы. Смолисто-черные, густые, но невероятно упрямые – как я
сама. Они были и отрадой, и ежедневным наказанием. Часть прядей
лежала прямо, часть – выгибалась волнами, в итоге волосы путались и
раскидывались по спине неоформленной копной. Каждое утро я пыталась
привести их к единому знаменателю и терпела крах.
Думаю, Судьба таким образом показывала, как окружающим трудно со
мной сладить. Даже крестный – терпеливейший и мудрейший мужчина из
всех, кто мне знаком, – постоянно сетовал, что стоило быть
покладистей. Я вздохнула и собрала копну в низкий пучок, оставив
несколько недлинных прядей обрамлять лицо. Это придало мне
ангельски-кроткий вид, не имеющий ничего общего с
действительностью.
Стресс последних дней дал о себе знать – кожа сегодня выглядела
неоправданно бледной. Загар ко мне не клеился, но здоровый румянец
выплывал постоянно. Я вообще мастер краснеть по любому поводу. И
если вдруг освою искусство скрывать стеснение, то вся остальная
магия будет по плечу.
До сих пор, глядя в зеркало, думала, не приемное ли я дитя? У
матери были светло-карие глаза, почти медовые, у отца – серые. Но
своевольный отцовский норов и чувственные мамины губы, доставшиеся
в наследство, мягко намекали, что не стоит искать себя в списке
царских отпрысков, похищенных во младенчестве.
***
Не слишком бодрой походкой я побрела на завтрак. В парадном
коридоре путь преградила чья-то наглая спина, обтянутая отнюдь не
дешевой материей.
– Осторожнее, пигалица, – сквозь зубы прошипел мешающий мне
парень.
– Ай! Ты что творишь?!
Тонкокостная белая рука стальным наручником сжала запястье. Ее
владелец стоял, задумчиво оборотившись к окну, и, казалось, даже не
заметил, что схватил проходившую мимо девицу. Бормотал он явно не
извинения.
– Здесь у каждого имеется секрет. По большей части, ерунда, –
тихо затараторил юноша с вихрем соломенных волос на голове. – Но
кто-то хранит опасную тайну. Столь тяжелую и страшную, что почти
неподъемную для одного. Она способна тебя убить. Ее вес тяготит
хозяина, сводит с ума, заставляет расплескивать силу, тянет к
тебе…
Оцепенев от сказанного, я даже позабыла о запястье, угодившем в
капкан из жестких пальцев.
– Шуточки у тебя!
Парень меня не слышал – или старательно делал вид, – только все
бормотал и бормотал.