- В душе этой женщины нет покоя.
- Почему?
Он поднял взгляд, но не на меня. На
распятие.
- Если бы я мог понять, то смог бы и
помочь… Но ваше любопытство неуместно. Я уже просил: уйдите. Если
что-то в вашем облике расстроило сеньору, ей лучше проснуться без
вас поблизости.
В моем облике? Это вряд ли. Глаза
мамы смотрели не на сына. На кого-то чужого. И что хуже всего,
этому «чужому» отдавалось во сто крат больше чувств, чем когда-то
собственному ребенку.
Смешно, но сегодня мы оба не узнали
друг друга. Она – потому что забыла. Я – потому что помнил. Помнил
совсем другого человека.
- Если вы хотели поговорить со мной
или с богом, пожалуйста, ради этой женщины… Придите позже. Я
выслушаю вас, если пожелаете, в любое время. Только не сейчас.
- Хорошо. Я уйду.
- Благодарю вас, вы добрый
человек!
А Хэнк всегда говорил иначе. И
наверное, мне следовало бы сейчас оказаться именно злым, чтобы
взять падре за грудки, вывалить перед ним всю историю, с самого
начала, а потом или требовать с кулаками, или самому бухнуться на
колени и просить, просить, просить… Так же безуспешно, как
мама?
- В любое время, когда пожелаете. И
если назовете мне свое имя, я помолюсь за вас сегодня же.
Я подозревал, что он меня тоже не
узнал. Ощущал неосознанно. Видел по его взгляду. Но если бы не
услышал последнее предложение, мог, по крайней мере, продолжать
надеяться. На чудо, которого не случилось.
- Как-нибудь в другой раз, падре.
- Простите, что запамятовал. Годы
берут свое.
Запамятовал. Забыл, то есть. Да так
прочно, что…
Гулкая тишина нефа ударила по ушам и
взорвалась где-то внутри черепа хриплым карканьем в ночи. «Тебя
забудут все и навсегда. Те, кто видел тебя, и те, кто только слышал
твое имя». Она ведь говорила именно это, странная девчонка в саду
«Каса Конференсиа». Словно пророчила. Или…
Нет. Бред. Ерунда. Проклятий не
бывает в природе. Вся эта придуманная чепуха действует только на
тех, кто в нее верит. Вот как замухрышка с этим… Жожо. Пусть верит,
ее право. Но не моя же обязанность?
«Забудут!»
Она могла что-то знать о готовящемся
покушении, если не сама его исполняла. Могла знать, что всю
информацию о моем существовании сотрут из баз данных. Но живая
человеческая память… Как?!
Психотропные средства?
Чудодейственные таблетки, вычеркивающие из жизни целые годы? О
таком сплетничают. И даже находят подтверждения своим теориям,
когда обнаруживается очередной потерявшийся во времени и
пространстве бедняга. Есть только одна небольшая проблемка. После
подобного химического вмешательства в работу мозга, если оно,
конечно, состоялось на самом деле, человек обычно если уж не
помнит, то не помнит все. Вообще все: лица, голоса, имена,
названия. Но падре явно в курсе, что за женщина лежит у него на
коленях. И отговорка насчет возраста ничего не стоит, ведь между
нашими встречами, прошлой и нынешней, прошел не век, а всего
ничего.