Удары меж тем стали чаще — Гессен
наверняка догадался, кто ломится в дом, вот и решил позлить
соперника еще сильнее. Что ж, ему это удалось — да настолько, что
прежде недоступная магия проявила себя во всей красе. Стоило
направить ладонь на замок, и яркий сноп света сгустился до луча
толщиною в мизинец, а тот прожег металл быстрее джедайской
сабли.
Избавившись от преграды, ворвался в
гостиную — вполне себе обычную: ни колодок, ни кандалов, ни
разбросанной всюду одежды, только стерильная чистота и педантичный
немецкий порядок. Однако вскоре стало ясно, что выродок обустроил
свою «красную комнату» на заднем дворе. Дверь, что вела в крохотный
садик, со скрипом распахнулась, и предо мной предстал голый по пояс
блондин — весь в поту, красных точках и с увесистым деревянным
прутом в руке.
От увиденного перекосило
окончательно. Взор затянула пелена, голова пошла кругом, и со
словами «ах ты сука», я кинулся на обидчика. Причем настолько
стремительно, что даже бывалый военный не успел дать отпор. Я
кинулся на него в прыжке, повалил на пол и приготовился впечатать
тупую башку в половицы, но тут подоспел Альберт, схватил под локти
и оттащил прочь.
Я вырывался, крыл гада отборным матом
и пару раз стрельнул лучами в потолок, но старик держал, как
тисками — и откуда столько силы в дряхлых мышцах? Герман же
медленно выпрямился, смахнул влажную прядь со лба и в полном
недоумении уставился на нас.
— Господа... — произнес после
затянувшейся паузы, — извольте объясниться.
— Я те щас так изволю, петух ты
гамбургский! Отпусти Карину, мудак, не то клянусь всеми богами, я
тебе голову отвинчу.
— Отпустить? — немец нахмурился и
пошевелил челюстью из стороны в сторону. — Но я ее и не держу. Эй!
Подойди-ка сюда, тут твой дружок пожаловал.
В гостиную вошла горничная — в
привычном платье, с чистым личиком и аккуратной, пусть и самую
малость растрепавшейся прической. Никаких следов побоев и пыток, а
в руках — точно такая же палка и пара выпуклых сетчатых очков,
похожих на огромные стрекозиные глаза. Я сразу понял, что это
такое, и лишь тогда перестал брыкаться, лягаться и обмяк на руках
деда, чувствуя подступающий стыд.
— Не знаю, о чем вы подумали, но мы
просто упражнялись в фехтовании, — в голос вернулись надменность и
власть. — Выстоять против вампира крайне сложно, зато потом с
человеком справишься на раз-два. Полагаю, вам стоит извиниться за
это недоразумение.