- Ваше Благородие…?
- Оно самое, - отвечаю.
Возле двери в эффектной позе застыла полунагая девица. Из одежды
только розовый топ и трусики.
- Паша, ты не говорил, что еще гости будут. - Девушка оглядывает
меня и игриво мурлычет. – Ох, но, конечно, я не против такого
красавчика.
Еще пять размалеванных девок вьются подле Гиврина и его гостей.
Шестая танцует на журнальном столике. На этой одежда почти
отсутствует. Остались лишь трусики.
Она единственная не заметила наше вторжение. Знай себе
выделывает развратные танцевальные движения, теребя резинку
трусиков. И не замечает, что больше никто на нее не смотрит.
- Ну что, мальчики? Снимать? – вопрошает голая танцовщица,
дергая пальцами полупрозрачную тряпку. – Мальчики, не слышу.
Она качает бедрами, и оттопыренные трусики сами чуть-чуть
сползают. Я подхожу к столику и хлопаю девицу по голым
ягодицам.
- Сударыня, будьте добры, слезьте и сядьте куда-нибудь.
С испуганным писком она торопится вон со стола, но ноги
запутываются в сползших трусиках. Девушка спотыкается и падает.
Приходится поймать налету. А то еще голову разобьет, болотпосовская
пьянь.
Только вот все кресла заняты. Куда ее девать? Ощущая, как
женские пальцы сдавливают мою шею, я оборачиваюсь с голой девицей
на руках.
- Положи ее куда-нибудь, - передаю пьяную девку одному из
безопасников, уже зашедших в гостиную. Тот даже теряется от такого
счастья.
А я довольный, что сбагрил проблему, даю указания:
- Музыку выключите и позовите сюда Екатерину Игоревну. Кстати,
что с охраной? Прочесали дом?
- Лишь сигнальная кнопка, Ваше Благородие, - отчитывается глава
команды СБ. – «Живой» охраны в доме нет.
- Хорошо.
Наконец вынимают из розетки вилку музыкального центра, и
становится тихо. Я встаю одной ногой на стол.
- Ну, привет, Павел Афанасьевич, - обвожу взглядом гостей и
девиц. - Советую никому не двигаться, иначе схлопочете пулю в лоб,
– киваю на пистолеты безопасников.
Девицы, сжавшись подле своих хахалей, дрожат и пытаются не
высвечивать. Гости Гиврина молча переглядываются, сам бывший гендир
отпускает бутылку коньяка, и она, бесшумно упав на ковер, катится
под стол.
- Ваше Благородие, - начинает он. – Я не понимаю, почему вы…
- Всё ты понимаешь, ворюга, - фыркаю. В это время заходит Катя,
и Гиврин еще больше выпучивает глаза.
Один из гостей облегченно выдыхает: