Стало понятно поведение Луганского.
Он наверняка уже обо всем знает и заранее пытается занять более
выгодную для себя позицию. Конечно же, это не снимает, на мой
взгляд, с него определенный груз ответственности, но рыцарская
благородность – это удел любовных романов. И как бы я ни пыталась в
своих заоблачных мечтах возвести его на пьедестал добродетели, он
навсегда останется себялюбивым эгоистом.
Сомневаюсь, что мнение Петермана
сыграло для него решающую роль. Ведь настроение Васька резко
поменялось именно в тот вечер, когда на банкете присутствовал
глава. Немец сегодня здесь, а завтра укатил в свою Германию. А
глава был, есть и будет. И нажить такого врага Васек себе точно не
может позволить.
Из всей этой ситуации мне было
непонятно только одно – цена контракта. Она была просто недопустимо
низкой. Будто бы Петерман решился продать не земли с вполне
действующим, хоть и не сильно процветающим бизнесом, а помойку.
Я наконец добралась до приемной и
окинула просторную комнату рассеянным взглядом.
- Евгения Николаевна! – обрадовалась
мне, как родной, Тамара Сергеевна.
От неожиданности даже про головную
боль на мгновение забыла. Что это с ней?
- Евгения Николаевна, у нас беда
случилась!
И улыбочка до ушей у нее такая, что я
стала подозревать у себя проблемы со слухом.
- Беда? – растерянно отозвалась я. -
Какая?
- Зав. током полчаса назад
рассчиталась. Пришла ко мне и давай причитать: ноги не ходят,
артрит, диабет, остеохондроз. Сил у нее нету больше работать, - с
огромным энтузиазмом сообщила мне секретарша.
- И?
- Ну, я ее и уволила!
Вот тут-то мне разом поплохело и
я:
- Без отработки?
Баклажаниха весело покивала, а я
схватилась за голову. И это в самом начале сезона. Думала, что у
меня еще будет время заставить агронома подобрать ей замену. Она
женщина хоть и пожилая была, но очень толковая. Весь ток на ней
держался. И что теперь?
- И кто на ее место пойдет? – устало
спросила я. - Вы оклад видели? Где мы так быстро человека
найдем?
Тамара Сергеевна подвинулась ко мне
поближе и, перейдя на доверительный шепот, произнесла то, что я
меньше всего ожидала услышать:
- Я пойду.
Видимо настолько у меня было
шокированное лицо, что баклажаниха поспешила объяснить
ситуацию:
- Тут такое дело, Евгения Николаевна.
Я с Коленькой своим год как развелась. Сгоряча выгнала мужика ни за
что на улицу. А остыла когда и осознала – он назад не захотел.
Уперся рогом и всё. Будто и не жили столько лет. Говорят, молодуху
себе завел, - на этом месте она почти всплакнула.