Тем временем баклажаниха с прытью,
которой я не замечала ранее, поставила перед высшим руководством
кружку с чаем и целую гору ароматных пирожков, от вида которых мой
бедный желудок сжался.
- Угощайтесь, - сказал она и
поспешила ретироваться под предлогом, что нужно рабочих
проконтролировать.
Петерман проводил ее взглядом и с
явным отвращением на лице уставился на предложенный ему чай. Это
был самый обычный пакетиковый чай, у которого ни вкуса, ни аромата.
Плюс кружку баклажаниха ему выдала хоть и чистую, но старую и
страшную. Чуть не фыркнула. До того он потешно выглядел.
Когда учетчицы, наконец, оставили
меня в покое, навела себе кофейку и, подцепив пирожок, стала
завтракать. Немец посмотрел на довольную меня, потом на пирожки,
снова на меня и…решился.
Минут десять мы ели в абсолютном
молчании. Краем глаза заметила, что вслед за первым пирожком
мужчина подцепил второй, затем третий. Четвертый? Вот это у него
аппетит с учетом того, что он вроде бы завтракал. А с виду и не
скажешь, что много ест. Вот на Луганского посмотришь сразу понятно,
что такого легче прибить, чем прокормить. А этот – кожа да
кости.
- Спасибо, - вежливо поблагодарил он,
наконец насытившись. - Очень вкусно.
- Это не меня нужно благодарить. А
Тамару Сергеевну, - отозвалась я и отхлебнула глоточек кофе.
Я еще медленно жевала пирожок, а
Петерман откинувшись на спинку стула, наблюдал за мной. Не знаю,
чем ему так понравилась моя персона, но тяжелый взгляд напрягал. Я
поежилась от неловкости и, решив хоть как-то отвлечься, стала
пролистывать свободной рукой учетные листы.
- Я заметил, что вас очень уважают и
ценят работники, - внезапно сказал он.
Я чуть последним кусочком пирожка не
подавилась. А все из-за того, каким это было сказано тоном. Голос
немца был холоднее льда. Будто он не комплимент только что мне
отвесил, а отругал.
- Э-э-э, - был мой умный ответ.
А немец тем временем, продолжая
сверлить меня взглядом, продолжил:
- У меня возникает ощущение
дежавю.
Я непонимающе вскинула брови.
- Смотрю на вас и понимаю, что всё
это уже было, - загадочно произнес он.
Чего-чего? Внимательно присмотрелась
к блондину, сомневаясь в трезвости его рассудка. Может баклажаниха
ему чего в чай подлила? Что за чушь он несет?
- Я говорю о Луганском. Пять лет
назад он был таким же, как и вы. Полон энергии, оптимизма и
неуемной жажды деятельности. Еще тогда я присмотрелся к нему и
предложил пойти на повышение. Но он оказался так же упрям, как и
вы.