— Здравствуй, красавица!
— сияет улыбкой Макеев. Его лицо моментально подобрело, а голос стал певучим и
ласковым. — Давай знакомиться. Я дядя Кирилл. Друг твоего папы.
— Я Маша. Дочь своего
папы. — уверенно чеканит моя девочка. Какая умница! Не тушуется перед
высоченным гостем. Не то что я… Нет, я не боюсь и не обижаюсь, просто не по
себе как-то.
— Та-дам! А вот и он. —
смеётся Кир, и я рефлекторно поворачиваю голову, следуя за его взглядом.
Мамочки, это ОН!
Бурсин…
И будто звёздный ветер,
превышая вторую космическую скорость, выносит мою душу в межзвёздное
пространство. Я уже не человек. Я вещество, ожидающее следующий этап своей
эволюции — Юриной реакции, от этого зависит, что будет дальше.
Он идёт брутальный и
величественный. Под руку с черноволосой взрослой женщиной невысокого роста и
выглядящей очень моложаво. Его мама… Красивая, интересная, с оригинальным
вкусом на одежду и внешний вид. Она похожа на умудрённую жизнью
девушку-подростка, которой так не хочется стареть. Если бы я не знала, как
выглядит Лара, то решила бы, что Бурсин ведёт под руку свою жену, а не маму.
Вздрагиваю, встретившись
с ним взглядом. Синий-синий — цвет неба, цвет моря, цвет ЕГО глаз. Эмоции клубятся непонятной туманностью, а душа
восприимчиво ждёт, акцентируя всё внимание на Юре.
У меня жуткий страх
потери контроля над собой и своими мыслями. Стараюсь держать себя в руках и объясняю
себе: «Это всего лишь эмоции. Меня поколбасит немного, и всё пройдёт...» Но тут
же на задворках сознания возникает протест — это намного глубже. Больше, чем
инстинкт или рефлекс. Это что-то, заложенное в мой мозг и провоцирующее
флешбэки.
Яркие живые кадры нашего
общего прошлого вытягивают из недр души задавленные, вытравленные и аккуратно
спрятанные чувства. Которые тут же заметались в моей груди, словно выпущенные
из ящика Пандоры.
Неотвратимо. Опасно. Без
возможности запереть эти чувства обратно.
«Сердце, бейся! Дыши,
Ника, дыши…» — стараюсь выдержать битву глазами.
Бурсин же рентгеновским
зрением видит меня насквозь. Минуя все мои туманности, он всегда добирается до
самой сути. Считывает. Изучает. Но что сам выражает в моменте? Готовность
скорее осуждать и карать, нежели миловать.
Он каменная скала и
острый лёд.
Как больно! Очень больно
кровоточит сердце, порезавшееся при попытке пробить его ледяной зазубренный панцирь.
Неприступен. Закрыт.