— Юрий Владимирович,
подождите, — догоняет брат Ники.
— Вот что, Елисей,
переходи на «ты» и по имени. Давай оставим официальный тон?
— Хорошо. — быстро
пожимает накаченными плечами. Молодой ещё. Не заматерел, но видно, что спортом
занимается. Голос басист. В первую нашу встречу он явно выглядел младше.
Сколько ему сейчас? Двадцать один с хвостиком.
— То, что случилось
полный трэш, конечно, очень печально. Я про то, что кто-то вас рассорил с
Никой. — я смотрю на него не двигаясь, он показывает большим пальцем за дом за
спиной и поясняет: — Нам Петруха всё рассказал… Я, кстати, ещё тогда говорил
Нике ― что-то здесь не вяжется. Не могли вы бросить ребёнка. Не по-пацански
это.
— Петруха? — невольно
слегка усмехаюсь.
— Да, я его между своими
так называю. Это он на вид важный гусь, — Елисей улыбаясь морщится, — А на
самом деле Ника из него верёвки вьёт.
Эти слова неприятно
проходятся по моей шкуре, будто зверя во мне против шерсти погладили. Если все
мои реакции на упоминания о замужестве Ники будут такими — надолго меня не
хватит. «Тише-тише, Юра,» — стопорюсь. Сглаживаю нервы и отзываюсь коротко:
— Ясно.
Елисей невозмутимо задаёт
следующие вопросы:
— Как думаете, вот
почему это произошло? Кто мог так жестоко?
— Нет предположений на
этот счёт. — выдыхаю, мотая головой. — Пока нет.
— Петруха сказал,
что Ника вам якобы с рабочего номера писала. Она говорит, что не могла этот
телефон найти примерно за неделю до первой поездки во Францию. Может как-то
проверить, откуда писали, геолокация там, и все дела?
— Да, телефон до сих пор
может находится у того, кто мне писал вместо Ники. Если он, конечно, не
избавился от него.
Каждый раз, как только
мыслями к переписке возвращаюсь, глаза точно прожигают ядовитые фразы,
написанные кем-то для Ники и для меня.
Безусловно, мы оба
«хороши», к краю пропасти расставания подошли сами. Балансировали. Проверяли
друг друга. Общее наше будущее под сомнение ставили сами. Но одно дело
разойтись по своей вине, и совсем другое по причине злого умысла.
Боюсь даже погружаться в
размышления об этом сейчас. Меня и так от нервов всего колотит. Стараюсь
стряхнуть с себя лишние эмоции и увести разговор в более мирное русло.
Прощаясь, обнимаю Елисея
по-братски, быстро добегаю до машины, и Гена везёт меня в гостиницу.