— Стой, — наугад властно распорядился он. — Это
приказ.
Чарльз не был уверен, что с Вайлет сработает эта
особенность — подчинение приказам создателя. Но не мог не попробовать, по
крайней мере, сейчас. Связь вроде бы была. Чувствовалась слабо, но с его
стороны проступала — он ощущал её эмоции даже лучше, чем когда-либо.
Но чуть ли не затаил дыхание, когда увидел, как
Вайлет растерянно остановилась. Она и сама этому удивилась — а значит, была
вынуждена подчиниться. Это сработало.
Судя по всему, Вайлет тоже вспомнила его слова про
связь и невозможность ослушаться приказов создателя. В её глазах отобразился
ужас.
Чарльз хорошо понимал, что она чувствовала. Больше
не доверяла ему, а потому была уверена, что он превратит её в свою марионетку,
ведь мог. Казалось, Вайлет забыла обо всём — всех их разговоры, его убеждения,
которые ей открыто излагал, его симпатию и уважение к ней…
Неудивительно, учитывая, как произошло обращение.
Вот только Чарльзу явно не нравилось, что ему снова и снова приходилось
повторять это себе.
Неудивительно. Этого можно было ожидать. Это
нормально…
Да вот ни черта. Ничего из происходящего не было
нормальным. Наверное, поэтому Чарльзу становилось всё труднее воспринимать
каждый новый поворот событий. Таких, казалось бы, ожидаемых и логичных. Но всё
равно почему-то казавшихся слишком выбивающими, неправильными даже.
Но сейчас уж точно было не до неуместных
сантиментов, тем более, не свойственных ему.
Чарльз так и оставил Вайлет возле двери, теперь
точно зная, что новенькая вампирша там и будет. Тем более на протяжении секунд,
во время которых он взял новую чашу с кровью. Да, приготовил не одну. Вот
именно потому, что всё её поведение было вполне предсказуемым.
Молниеносно вернулся ко всё ещё стоящей у двери и
недовольно поджимающей губы Вайлет. Она смотрела вниз и была погружена в
раздумья. И когда только успела? Едва ли прошло больше нескольких секунд с тех
пор, как Чарльз ушёл. Но ей, похоже, всегда хватит времени на то, чтобы начать
грузиться. А впереди ещё вечность.
Он подавил в себе желание приказать ей вернуться в
дом, а не стоять у порога. У неё должна оставаться хоть какая-то воля. А иначе
что, каждый раз Чарльз будет подавлять мятеж приказами? Так его не остановить.
По крайней мере, без того, чтобы сохранить настоящую Вайлет — ту самую, которая
так отважно насмехалась над его сексуальными предпочтениями в первую встречу,
не зная, с кем говорила. Ту, которая даже узнав его, всё равно не боялась, по
крайней мере, ничем не выражала этого. Ту, которая бросала ему вызов, вступала
с ним во все возможные перепалки, распекала за его образ жизни, как
какого-нибудь человека; чтобы потом искренне сопереживать его рассказу о своём
рождении, а после отдаваться прямо в лесу, наплевав на все правила приличия в
обществе и доверчиво засыпать, прижимаясь к его груди. Его Вайлет.