— Какой? — еле слышно спросила Вайлет, чувствуя, что
они подходили к довольно мрачной развязке.
И пусть многое уже было ей известно — что Чарльз
родился вампиром, монстром, которого раньше не существовало, а его родители
погибли — она всё равно волновалась. Что бы тогда ни произошло, чем бы ни
обернулось, а больше всего пугало одно — это было реальностью. Угрожающей,
жуткой и в какой-то степени неизбежной. Наверняка что-то подобное творилось и
сейчас где-то на Земле.
— Ритуал по воскрешению из мёртвых. Тело отца ещё
оставалось у похитителей. Они допускали, что в какой-то момент оно могло им
пригодиться, ну а моя мать отныне действовала хитростью. Всё, что ей хотелось —
вернуть мужа к жизни, любой ценой.
— Любой ценой? — глухо повторила Вайлет, вроде бы
задавая вопрос, но не желая слышать ответ. Понятно, что пережитые мучения могли
довести кого угодно, но ведь та женщина наверняка думала и о ребёнке тоже? Не хотела
им рисковать? Не хотела…
Вайлет помотала головой, отказываясь верить, что
мать могла и в самом деле, всерьёз и по доброй воле, отдать ребёнка в жертву
неизвестным мрачным силам. Чарльз упоминал о ритуале переселения душ, давая
понять, что тот потом сыграл какую-то роль… Какую?
— Я тогда был совсем зародышем, — ровно откликнулся
Чарльз. — Пока ещё не развитым. Те фанатики даже не были уверены, беременна ли
моя мать, или нет. Судили по косвенным признакам вроде тошноты, усталости,
головных болей или аппетита. Но она знала наверняка.
— И решила принести тебя в жертву? — резко спросила
Вайлет, не сдерживая негодования.
Конечно, её возмущало не то, что так обошлись именно
с Чарльзом. Просто сам по себе факт принесения собственного ребёнка в жертву
был слишком чудовищным, чтобы оставаться равнодушной. И пусть сложно судить
женщину, обезумевшую от пленения и разных пыток, не желавшую этой беременности
и знавшую, что младенец был зачат, чтобы умереть во благо безумных фанатиков, а
ещё и потерявшую единственного близкого человека — это всё равно не
перечёркивало жестокой реальности. Вряд ли Чарльз оставался зародышем к моменту
проведения ритуала, ведь иначе бы его не могли принести в жертву. Видимо, он
упомянул о своём зародышевом состоянии, давая понять, что именно в тот момент
его мать приняла такое решение, но ведь явно вынашивала этот план вместо
ребёнка. Планировала, ждала.