В кабинете воцарилось молчание, прерываемое лишь шуршанием
бумаг, за которые мы снова взялись, пытаясь отдельные тезисы свести
к заготовке единого указа, который можно будет показать
Елизавете.
— Аксель фон Мардефельд, ваше высочество, — Олсуфьев поднял
голову от бумаг, которые мы в этот момент штудировали и посмотрел
на меня слегка недоуменно. Дверь открылась без предварительного
стука, и это обстоятельство было для нас полнейшей
неожиданностью.
— Вы все-таки решили с ним встретиться, ваше высочество? — тот
самый молоденький гвардеец, который, похоже, становился бессменным
охранником моего кабинета, мялся у порога, поглядывая то на меня,
то на Олсуфьева, который еще не был назначен моим секретарем, но
это было дело поправимое. Во всяком случае, я уже спросил у
тетушки, сильно ли он нужен послу в Швеции.
— Он был исключительно настойчив, — я развел руками. — С таким
пылом даже Петька Румянцев очередную хорошенькую барышню не
преследует, с коим Мардефельд преследовал меня в последние дни.
— Ваше высочество, так что мне Акселю фон Мардефельду сказать? —
гвардейца звали Петр Измайлов. Когда видишь одного и того же
человека так часто, как я видел его, что порой кажется, будто он
всегда находился рядом, но я по какой-то странной причине его не
замечал. В этом случае просто грех именем не поинтересоваться.
— Ему когда назначено? — я свел брови, выказывая недовольство. —
В полдень, ни раньше, ни позже. А сейчас сколько? Половина
одиннадцать тридцать. Так что пускай посланник подождет, ничего с
ним не случится. У меня в коридорах очень удобные кресла стоят, вот
посланник пусть и заценит, как в них хорошо и комфортно сидится.
Глядишь, и вставать не захочет, так и не надо его в том случае
тревожить, пускай отдохнет человек от беготни своей. Ну, а ежели не
понравится ему в кресле-то сидеть, то тогда и войдет, но не раньше,
чем ровно в полдень, — и я снова уткнулся в очередную бумагу. Так,
а вот это откровенный бред, я отложил ее в стопку ей подобный.
Все-таки Шувалова частенько заносило на поворотах, и все его
проекты необходимо было тщательно проверять.
Измайлов коротко поклонился и вышел из кабинета. За то время,
что он провел в качестве охранника на моей половине дворца, я его
немного уже изучил, чтобы с уверенностью сказать, прусский посол
раньше полудня сюда не зайдет, даже, если в конвульсиях начет прямо
у дверей биться, или же угрожать молодому гвардейцу вздумает.
Правда, в последнем случае, он, скорее всего, никогда сюда не
войдет.