Самым
унизительным образом подхватив младшего брата на руки, Угрим взмахнул
потрясающими крыльями, оставив за собой легкий ветерок. Вскоре они
переместились в темную лесную чащу и оказались на влажной скале. Хитромор с
наслаждением вдохнул знакомый хвойный запах, но неожиданно вместо любимого аромата
почувствовал что-то еще. Кровь. Смерть. Страдания.
Вместе
с Угримом они спустились вниз. С каждым новым шагом Хитромор чувствовал
нарастающую слабость во всем теле, голова шла кругом. Это от запаха? Не может
такого быть, раньше кровь не вызывала у него подобной реакции. Хитромору
нестерпимо хотелось остановиться и повернуть назад, но он не собирался
позориться, потому упрямо двигался вперед.
В
темноте ярко выделялась жуткая картина, она и стала пунктом назначения. Человек
напротив прекрасной Мальфриды. Головокружение резко усилилось. О, да! Хитромор
знал эту лесную деву, и знал куда ближе, чем унылый мозг его неудачника-братца
мог вообразить. И такая недогадливость Угрима сейчас как никогда кстати, не
хватало еще затевать очередную семейную ссору рядом с мертвой Мальфридой.
—
Помнишь ее? — сипло спросил Угрим.
—
Ее лицо мне знакомо.
Как
и предполагалось, старший братец подвоха не почувствовал. Во-первых, он
выглядел зеленым от впечатлений, словно собирался грохнуться в обморок, как
вампирская подружка в каждой второй серии. А во-вторых, с чего бы Угриму
подозревать ложь, если Хитромор все тридцать лет провел среди людей и далеко от
дома? С такого расстояния ни новостей не узнать, ни неприятностей учинить.
К
примеру, не соблазнить ненароком невесту Воука, еще одного старшего братца.
Невесту, которая прямо сейчас смотрела на мир мертвыми глазами и уже никогда не
навестит Хитромора, не прильнет к нему ночью и не будет шептать о любви, пока
он молча засыпает. Нет, конечно, нет. У Угрима такое попросту в голове не
уложится, его сознание слишком ограничено правильностью и скукой. Он и случай с
Остролиной до сих пор не переварил, а тут опять двадцать пять!
И
хорошо. Иначе настучал бы отцу, а тому только дай повод выдумать очередное
наказание для непослушного сына. Ведь предполагалось, что за время изгнания
Хитромор должен обрести неведомую мудрость и измениться. И вряд ли под
изменениями подразумевался секретный роман с очередной невестой Воука. Хоть и
романом происходящее считала одна Мальфрида, у Хитромора все эмоции такого рода
давно уже выветрились. Быть может, всему виной его человеческий вид, хотя
правдивый ответ немного другой. И имя ему Остролина. Всегда только она.