— Волк, я такие деньги не найду, тем более за неделю, это очень
большая сумма, — пытался уговорить дядя разъяренного мужика по прозвищу Волк.
Да… оно ему подходит.
— Я своего решения не изменю! — пробасил Волк. — Тебя никто насильно
не заставлял играть, это только твое решение, и правила ты знал, прежде чем
перешагивать порог моего казино.
— Волк… я тут чего подумал, а может… это… — засуетился дядя, почесывая
лысеющий затылок. Я уже даже не дышу, чувствую, как кровь отхлынула от моего
лица в плохом предчувствии.
Волк нахмурился, вложив свои огромные руки в карманы брюк, прикусил
сигарету у края рта, немного сощурив глаз со стороны сигареты, сказал:
— Ты что там мямлишь?
Дядя вытер со лба выступивший пот и продолжил:
— Ну, раз такое дело, чего ждать неделю… эм… забирай тогда племяшку
мою.
—Забирать? — спросил Волк также спокойно.
— Да-да, забирай, — осмелел мой дядя.
Они разговаривали так, как будто я пустое место, будто меня здесь нет.
— Поясни-ка мне, я что-то плохо понял, то есть я могу забирать твою
племянницу и отдать своим пацанам на растерзание? — достав сигарету изо рта,
стряхивая пепел на пол, спросил Волк.
Глаза дяди забегали, потом остановились на мне. А мне уже воздуха не
хватает, еще этот сигаретный дым, чувствую себя выброшенной рыбой на берег.
— Прости меня, племяшка, другого выбора нет, сама видишь, — и развел
руками.
Весь ужас происходящего накатывает на меня волной, я шепчу дрожащими
губами дяде:
— Ты что такое говоришь, дядя?
Уже не обращая на меня внимания, обращается к Волку:
— Волк, я не могу смотреть спокойно, это же моя племянница, не рви мне
душу, забирай скорей, и мы квиты. Я тебе ничего не должен.
— А ты, Вика, держись, у тебя будет все нормально, подстроишься там
под ситуацию. Ну, не мне тебя учить, разберешься, тем более, мужики-то у тебя
уже были, — дает бредовое напутствие мне мой родной дядя.
— Ты с ума сошел? — прорезался мой голос. — Я твоя племянница, очнись,
ты как жить будешь, зная, что ты меня в счет своего долга продал, а, дядя? — со
слезами на глазах сказала я, обращаясь к дяде.
— Как-как, плохо буду, плохо, но ты и дядю пойми. Волк очень серьезный
человек, он долги не прощает, хочешь, чтобы твоего дядю убили? А, хочешь? А он
может, Вика!
— Так все, мне надоело, — туша окурок пальцами, сказал Волк и
обратился к одному из своих людей: