— Кто такие дети Двурогого? — спросил
Лука.
Жаба икнул, посмотрел на него как на
идиота.
— Кароч, дети Двурогого тут жили еще
до нас всех и даже до людей. Шут его знает, какими они были.
Двурогий дал им сильные тела и защиту от проклятия, но они отупели,
некоторые стали как зверье. Вот пожиратели те же, что Гекко
кончили, дети Двурогого.
— Так они разумные? — ахнул Лука.
— Если даже они разумные, то все
равно тупые.
— Примерно как ты! — хохотнул
Йогоро.
— Тупой ты и мамка твоя! — обиделся
Жаба и продолжил, обращаясь к Луке: — Ты, Север, в натуре странный,
как с Луны сваленный. Меня мамка в детстве пугала, что поймают меня
люди, заберут в цирк и посадят в клетку. И стану я таким же
странным.
— Перестаралась мамка, — сказал
Тряпка. — Совсем зашугала.
— Кароч! — разозлился Жаба и
мстительно добавил: — Север, ты Тряпку не слушай. Ему только дай
повод, он про свой «скрщ-скерщ» будет сутками говорить. Писюна нет,
а хочется, вот и фантазирует бедолага! А суперов делают из
верховодов!
— И ни шиша они потом не помнят, —
добавил Фург. — Был у меня первый верховод Топор. Забрали его
жрецы, а через год встречаю на рынке супера — огромный зверюга,
такой в одиночку глубинного червя на части порвет. Ну подивился и
шиш с ним, да только глаза, смотрю, знакомые! Вгляделся — а это
Топор! Я ему: «Хей, Топорище! Это ж я, Фург, твой ближний!» А он
рыкнул: «Ты, доходяга, тассурийского дурмана обкурился, что ли? Че
дерзишь, зубы лишние?» Ну я и дал деру.
— Правильно сделал, — поддержал Фурга
Тряпка. — Суперу только дай повод, обязательно бошку
оторвет. И ничего ему не будет!
— Суперы ходят в рейды? — спросил
Лука.
— На кой болт? Они на всем
готовеньком. Тренируются, дерутся, имеют всех баб, до которых
дотянутся… — завистливо произнес Тряпка. — Скрщ-скерщ, когда
пожелают! Их дети, суперы во втором поколении, идут в легион
Двурогого.
Жаба бросил тянуть телегу, выскочил
вперед и, подняв руку, высокопарно процитировал:
— «И обрушится гнев и мощь Легиона на
Империю, и очистит землю огнем, и станут нормы изгоями, а мутанты —
нормами, и пойдет каждый мутант войной, и сразится в последней
битве с лицемерными детьми Пресвятой матери во имя Двурогого, да
останется его имя неназываемым до воцарения его власти на всей
земле…»
Другие мутанты слышали эти слова не
раз, но все равно Лука заметил, что настроение у всех упало.
Следующий час прошли молча, лишь Зэ периодически копался в мешках и
что-то жрал.