— Потому что мёртвые не устраивают
мятежей? — съязвила я.
— Да, — согласился Шона. — А
оставшиеся в живых подчиняются из страха стать мёртвыми. В твоей
стране войны ведутся иначе?
— Венеция живёт торговлей, а не
убийством, — резковато отозвалась я.
— Икиресы напали на наши селения,
вырезав всех, даже ещё не родившихся детей в материнских утробах, —
мрачно проговорил Шона.
— И поэтому Бяслаг-нойон сделает то
же с их селениями и их детьми? Так себе справедливость.
По крайней мере, от моей
мести не пострадают невинные... как бы я ни ненавидела весь этот
варварский народ!
— Ты — не халху и не можешь понять
наших обычаев, — возразил Шона.
— И не хочу! — отрезала я.
Шона покачал головой.
— Ты очень задирист, Марко, это — не
всегда хорошо. Идём, думаю, воины уже собрались.
Я двинулась за ним. Хотела съязвить,
что моя "задиристость" — всего лишь ответ на встретившее меня здесь
варварство, но почему-то произнесла совсем другое:
— То, что сказал Очир... ты
действительно ждал моего появления?
— Скорее опасался, что можешь не
появиться. Тургэн запретил вмешиваться в вашу борьбу за
превосходство, но об этом всё равно могли донести моему отцу или,
ещё хуже — хатун Солонго.
— Так и думал, что Тургэн — маменькин
сынок, — презрительно хмыкнула я.
— Он — её единственный сын, — Шона
явно не понял насмешки. — Чтобы защитить его, она пойдёт на
всё.
— А Сайна — не её дочь? — зачем-то
спросила я — на самом деле родословная каганских отпрысков меня не
интересовала.
— Нет, её мать — Юнчихай, младшая
жена кагана.
— И сколько у него всего жён?
— Четыре. Солонго — главная. И ещё
наложницы, но сколько их не знаю.
Я только покачала головой.
— Слышал, у латинян не бывает больше
одной жены? — в тёмных глазах моего собеседника промелькнуло
любопытство.
— Представляешь, какой ужас? —
съехидничала я. — А тут чуть не каждый день можешь выбирать новую
даму сердца!
— Столько жён и наложниц может быть
лишь у ханов и принцев, — Шона снова не понял моего ехидства. — У
остальных обычно одна жена и, если очень хочется, наложницы, но не
больше двух.
— Так мало? — округлила я глаза.
Но брызгать ядом на Шону становилось
неинтересно — он просто не понимал моих шпилек. Вот и сейчас
рассмеялся, сверкнув зубами, и на полном серьёзе заявил:
— Мне бы вполне хватило. И потом
женщины всё время ссорятся. Лучше, когда их меньше.