— Листьев на дереве тоже много, но ты
же не называешь их по именам.
— Потому что ни один из них не считаю
своим. Будь это иначе — точно бы как-то назвала!
Взгляд китайца впервые задержался на
мне с подобием интереса.
— Острый ум проявляется не только в
умении вести спор, но и в умении промолчать, когда спор —
бессмыслен.
— Спор не бывает бессмысленным, —
возразила я. — В нём рождается истина.
По губам китайца проскользнула
улыбка, он приподнял брови, как бы давая понять, что сейчас как раз
тот случай. Но я только приосанилась и проронила:
— Переспорила! — но тут больно
споткнулась о камень и, не удержавшись, выпалила по-русски:
— Чтоб тебе, зараза!
Китаец замедлил шаг.
— Что это за язык?
— Русский, — я раздосадованно дёрнула
ногой и двинулась дальше.
— А как называют твой народ?
— Русские, — недоумённо покосилась я
на него. — В вашей реальности таких нет?
— Нет, — задумчиво протянул
китаец.
— А европейцы есть?
Он недоумённо вскинул брови.
— Ну, такие, как я, только... не
русские, — так и вертелось сказать «белые», но, воспитанная в
традициях культурной толерантности, я не решилась произнести
неполиткорректный термин вслух.
— Латиняне? — вывел меня из
затруднения китаец. — Да, они довольно многочисленны, но слабы.
— И кто тогда самый сильный?
— Халху.
Я пожала плечами, показывая, что
понятия не имею, кто это.
— Халху — кочевые племена,
подчиняющиеся кагану — хану ханов.
— А, имеешь в виду монголов? —
наконец хотя бы что-то знакомое. — Чингисхан, Батый и... прочие? У
вас они правят до сих пор? Вот отсталая реальность!
— Эти имена мне незнакомы, — китаец
пропустил мимо ушей моё последнее замечание. — «Моголами» мы
называли народ, именовавший себя «славяне». Ты — одна из них,
верно?
— Да, а почему говоришь о них в
прошлом?
— Потому что их больше нет.
— То есть как нет? — опешила я. —
Куда они делись?
— Уничтожены.
— Кем?
— Тёмным народом.
Теперь я замедлила шаг.
— «Тёмный» потому что поклоняется
тёмным богам? Или потому что дикий?
— И то, и другое. Осторожно, не
оступись.
Дорога пошла в гору, по обеим
сторонам — лесные заросли. Странное место для монастыря, но сейчас
меня занимало не это.
— А как ты понял, что я — славянка?
Говоришь по-русски?
— Нет, но звучание языка мне знакомо.
Они принесли себя в жертву, а язык сохраняют от забвения, как дань
уважения и благодарности.