— Добрый день, — брякнула я и
поклонилась, сложив перед собой кисти рук, как мы делали в
монастыре.
Китаец только хлопнул глазами и
тонким голосом поинтересовался:
— Что здесь происходит?
— Это всё его вина! — Очир кое-как
высвободился из медвежьих "объятий" Шоны, и, вытерев поцарапанную
щёку, в бешенстве ткнул в меня пальцем. — А ногти в ход пускают
только дети и женщины!
— Или тигры, — парировала я.
— Ты начал драку? — строго обратился
ко мне китаец. — И поднял руку на принца Тургэна?
— Поднял руку? — хмыкнула я. — Скорее
положил его на...
— Меня никто не трогал, — жёстко
заявил уже поднявшийся на ноги принц. — Это — недоразумение.
— Недоразумение? — прошипел Очир, но,
поймав взгляд принца, замолчал и яростно уставился на меня, будто
надеялся, что я немедлено упаду замертво.
— Оюун? — китаец перевёл
вопросительный взгляд на девицу с косичками.
Но та поспешно опустила глаза, а
принц вскинул голову:
— Тебе недостаточно моего слова,
старик?
Китаец тут же поклонился.
— Прости меня, принц. Начнём
урок.
— Сэму сядет туда, — ханский отпрыск
махнул рукой на опрокинутый столик.
— Только если поделишься тушью, о
бесстрашный потомок великого Дэлгэра! — с издёвкой возразила я.
— Я поделюсь с тобой тушью,
— Шона легко подтолкнул меня к столику, чуть не сбив с ног.
Двинувшийся к своему месту Очир,
процедил какое-то ругательство, проходя мимо меня. А я повторила
жест, каким вывела из равновесия Бяслаг-нойона — "не спущу с тебя
глаз". Хотела показать средний палец, но передумала — что-то
подсказывало, для этого ещё будет немало поводов. Поставив столик
на ножки и подобрав с пола кисти и листы, я перевернула испачканную
тушью подушку и села. Шона, придвинув столик к моему, поставил на
край свой чернильный камень. А принц повелительно обратился ко
всем:
— Любой, кто скажет о произошедшем
хотя бы слово, будет сурово наказан. Это касается и тебя, мастер
Тай.
Китаец снова поклонился и, подождав,
пока каганёнок опустится на свою подушку, как ни в чём не бывало
объявил:
— Сегодня начнём урок с изображения
маленьких знаков. Возьмите кисть сяокай...
В ушах тотчас прозвучал голос мастера
Ву: «Кисть сяокай ещё называют «миндальной косточкой». Она кажется
хрупкой и незначительной, но без неё невозможно достичь почерка
«тонкого золота»»... и я до боли в пальцах сжала тонкую ручку
кисти, стараясь проглотить подступившие к горлу слёзы. Урок
обернулся пыткой. Раболепный китаец, так непохожий на всегда
приветливого мастера Ву, вызывал отвращение, и под конец урока я
его почти возненавидела. Как и моих новых "приятелей"-монголов, то
и дело бросавших на меня неприязненные взгляды. Как же сильно
"приветствие" здесь отличалось от того, как меня приняли в
монастыре. И я снова судорожно сглотнула, стараясь сдержать слёзы —
Вэй... Но тут же стиснула зубы. Я отомщу! Ещё не знаю, как, но
отомщу — чего бы мне это ни стоило.