— Стыухло, — развел он руками и добавил неожиданно чисто: —
Сука.
Я усмехнулся:
— Мне подойдет.
— Прыавд’ыа?
— Ага.
На лицо Ыхки вернулось привычное довольное выражение. Он открыл
рот, собираясь что-то сказать, но снова зашелся в надсадном кашле.
На этот раз приступ длился дольше.
— Ты в порядке? — спросил я, опускаясь рядом с ним на
колено.
Тот не ответил, лишь кивнул, тяжело дыша. Затем поднялся,
повторил недавний жест и вновь скрылся за дверью. Мне не оставалось
ничего другого, как ждать возвращения хозяин.
На этот раз Ыхка отсутствовал ощутимо дольше. Я уже собирался
отправиться на поиски, но хозяин все же соизволил вернуться
сам.
— Ты где был? — спросил я долговязого нелюдя.
Тот продемонстрировал мне объемистую бутыль из мутного стекла,
полную такого же мутного содержимого. Я принюхался. В комнате
явственно разливался запах спирта.
Я покачал головой:
— Первый раз вижу, чтобы кто-то так резко срывался за
бухлом.
Ыхка посмотрел на меня с укоризной.
— Мне н…н-н-нужно! — заявил он.
Он грузно опустил бутылку на стол, затем достал откуда-то две
медных стопки, объемом больше походящих на полноценные стаканы,
быстро разлил самогон.
— Б…ыуд’шь?
Я махнул рукой.
Мы выпили. Огненная жидкость обволокла желудок. Я запоздало
вспомнил, что не ужинал — быстро опьянею. Ну и пусть. Я запустил
ладонь в поясную сумку и выгреб на стол щедрую горсть сушеных
яблок. Некоторое время мы провели в тишине, нарушаемой лишь
чавканьем и хрустом.
Отправляя в рот дольку за долькой, я тупо пялился в
подрагивающий огонь свечи. Разум стремительно окутывала мутная
пелена. Спирт, безраздельно властвуя в пустом желудке, быстро
всасывался в кровь. Я мог бы помешать процессу, даже полностью
вывести яд, но делать этого не хотел. На душе было довольно погано.
Угрызений совести за содеянное я не испытывал, просто… Не люблю
работать в населенных пунктах. В поле проще: нашел, выследил, убил.
В городах и деревнях вечно всплывает какая-то грязь.
— Наконец-то…
Голос Ыхки вывел меня из задумчивости. Я оторвал взгляд от свечи
и посмотрел на нелюдь. Тот тер рукой горло и довольно улыбался.
— А?
— Наконец-то эта гнида наклюкалась, — пояснил Ыхка, разматывая
свой нелепый шарф.
Я хотел было спросить, о какой такой гниде идет речь, но закрыл
рот, не произнеся ни слова. Под грязной тканью обнаружилась
синюшно-багровая опухоль. Увитая венами безобразная плоть
охватывала добрую часть шеи Ыхки, частично заползая на подбородок.
В том месте, где должен был располагаться кадык, неуместным
наростом таращился в пространство человеческий глаз. Вполне
обычного вида, с карей радужкой и длинными ресницами на
полуприкрытых веках. Глаз мазнул по мне мутным взглядом, затем
расширившийся зрачок съехал куда-то в угол, а верхнее веко начало
тяжело опускаться.