Эти разговоры огорчали. И вид гостя тоже огорчал. С чего бы это
отцу выдавать её за такого? Денег негусто, сам тоже не блестящ, и
даже не молод, и вот с таким — в постель? Такому — детей рожать?
Впервые Анна задумалась о замужестве как о чём-то нежеланном и
неприятном.
Джейн-то вышла замуж за пригожего соседского сына, и у Фрэнсис
муж тоже молод и привлекателен. Оба отлично ездили верхом, неплохо
фехтовали, Уильям ещё и ножи метал. И танцевали неплохо, и петь
умели. А этот…
Оказалось, что в свите лорда Уолтера прибыл музыкант, звали его
Томми-менестрель. Он уже устраивался на лавке со своей лютней,
крутил колки, подстраивал струны. В любой другой вечер, не в
сегодняшний, Анна бы первая подскочила к этому менестрелю и стала
выспрашивать — какие песни он знает, какую танцевальную музыку
играет, не нужно ли подыграть. А сейчас сидела, как каменная, и
механически отмечала — настроил, взял первый аккорд, запел.
Песня была ей незнакома — что-то о дороге и путниках. Сидящая
рядом Нэнси шепнула, что не завидует тем, кто проводит в эту ночь в
дороге — это ж надо совсем ума лишиться, чтобы выйти за стены, мало
ли, что там? Анна была с ней полностью согласна — чтобы бродить по
лесу ли, по дороге в ночь Самайна, нужно быть изрядно
безголовым.
И тут челядь за столом зашумела и на разные голоса стали просить
песен о чудесах, о небывалом, о странном и несбывшемся. Музыкант
улыбнулся, сказал, что есть у него несколько таких песен, только
чудеса там такие, что, может быть, кому-то чудесами и не покажутся,
но это пусть каждый сам решит. Взял аккорд и запел.
Он пел — словно рассказывал истории. Раскрывались холмы, оттуда
выходил Добрый Народец — по делам или по прихоти, иногда они просто
показывались людям и исчезали, иногда необратимо меняли ход
человеческих судеб. Казалось, то колесо, которое крутится у каждого
за спиной и прядёт его нить жизни, сейчас находится прямо здесь, в
зале, и всем был слышен его шорох и поскрипывание.
Аккорд растаял в воздухе… и все услышали громкий храп — это лорд
Уолтер уснул носом в тарелке. Благо, в чистой — он уже успел её
вылизать и нахваливал при этом подливку кухарки Мэри. Тут же его
камердинер и пара охранников подхватили храпящее тело и потащили из
залы в сторону гостевой башни.
А музыкант продолжал играть.