- Арита, - позвала я, - сколько… я? – слова и грамматические
конструкции от волнения никак не желали складываться. – Сколько у
меня лет?
Она наморщила лоб, пытаясь понять, что мне надо. Потом
сообразила и ответила, но я знала числа только до десяти.
- Не понимаю!
Арита отложила вязание на стол и показала мне три раза по десять
пальцев, потом пять и еще один. И снова назвала число – тридцать
шесть.
Столько же было и Ирине. Странное совпадение. Или не совпадение
вовсе?
- Сола Эйра – сколько?
Десять, пять и три – восемнадцать.
- Тарис Айгер?
На этот раз она не стали ничего показывать, только повторила:
тридцать шесть.
- Спасибо!
Я почувствовала, как на спине проступил холодный пот. Если мне и
Айгеру по тридцать шесть, а Эйре восемнадцать, значит, я родила ее
тоже в восемнадцать. И если то, что мне привиделось, правда…
Нет, этого не может быть! Юниа не позволила бы дочери выйти
замуж за ее отца. Да и Айгер не женился бы на девушке, если б у
него были подозрения, что это его дочь. Но что, если я пытаюсь
смотреть на все с точки зрения нашего мира, а здесь инцест не
воспринимается как нечто отвратительное?
Нет, этого не может быть.
Все могло быть совсем иначе. Ведь я – Ирина - отказалась от
того, кого любила, ради выгодного замужества. Если б не авария,
родила бы ребенка, которому сейчас было бы семнадцать лет, почти
восемнадцать. И Слава к этому ребенку не имел бы никакого
отношения. Может, то же самое произошло и с Юнией? Но ведь Айгер
был принцем, если потом стал королем. Разве какой-то там Индрис
Леандро, пусть даже богатый, знатный и высокопоставленный, - более
выгодная партия, чем будущий король?
Впрочем, есть и другой вариант, еще проще. Например, папа король
решил: эта девица не пара наследнику престола. И Юнию срочно
выпихнули замуж, пока не приключилось невзначай осложнения
династии. Все эти бастарды – такая морока и попоболь, так и норовят
потом предъявить права на трон, лучше как-нибудь без них
обойтись.
Я опять пыталась сделать выводы, ничего толком не зная. Сначала
решила, что Юниа была любовницей своего зятя, теперь – что у них в
прошлом случилась некая романтическая история. Нет, история-то
наверняка была, но вот что произошло потом – можно только
догадываться. И пока я не выучу язык настолько, чтобы задавать
вопросы и понимать ответы, мои догадки не будут стоить ни
гроша.