Но сколько времени осталось на это?
Меня так увлекли все эти личные страсти-мордасти, что я забыла о
главном.
Юниа пыталась бежать – может, из страны, может, просто
рассчитывала где-то спрятаться. Но ей не удалось. И теперь я – эта
мысль мне тоже приходила в голову – в тюрьме. Судя по общему
враждебному отношению, совершила Юниа что-то ужасное. Возможно,
какое-то тяжкое преступление. И теперь все ждут, когда же она
наконец поправится и к ней вернется память.
Зачем? Все просто.
Чтобы смогла выслушать и понять приговор суда…
Ночь. Темнота. Страх. Громкие голоса за стеной. Прячусь под
одеяло, но все равно слышу. Мамин крик: «Я не позволю! Юниа еще
слишком мала. Это ее убьет». Отец, хрипло, задыхаясь: «Ее жизнь для
тебя важнее, чем моя?» «Да, - отвечает она. – Это мой ребенок!»
Я иду по узкому проходу, в руках горящая свеча. Голубое
покрывало на голове, спадает до пола. Сквозь него почти не видно,
иду медленно, опасаясь наступить на край. Громкий женский шепот:
«Грязная тварь! И не стыдится выходить замуж в голубом!»
Боль, раздирающая тело. Первый крик новорожденного. Повитуха
держит младенца на руках. «Это девочка, сола Юниа. Соль Индрис
будет счастлив». «Еще бы он не был счастлив, - со злостью отвечаю
я, пытаясь отдышаться. – Кому в Иларе нужны сыновья? Если только
королю».
Огромный роскошный зал, окно от пола до потолка. Айгер стоит
спиной ко мне и смотрит на заснеженные вершины гор. Уже не тот
юноша, с которым я занималась любовью у ручья, - зрелый мужчина.
Широкие плечи, королевская осанка. Волосы коротко подстрижены.
«Слишком поздно, Юнна… слишком поздно». «Ты об этом пожалеешь!» -
голос дрожит от подступивших слез. «Наверно… но это уже
неважно».
«Я не хочу! Я люблю Кортиса» - Эйра рыдает, рыжие волосы
разметались по подушке. «Тебя никто не спрашивает, дрянь!» Я рывком
поднимаю ее, пощечина обжигает ее щеку – и мою ладонь. «Ты выйдешь
за Айгера и родишь сына, который станет королем. Вместо него.
Поняла?»
Ночь. Темнота. Страх. Вожделение – черное, как угли в очаге. Как
вино, которое мы пьем из одного бокала. Как цветы с тяжелым
маслянистым запахом, лепестки которых разбросаны по постели.
«Юниа…» - голос обжигающий и леденящий. Глаза – так близко от моих,
один голубой, другой карий. Напряженная горячая плоть, заполняющая
меня до краев. Экстаз и наслаждение – как пламя, такое же черное,
как и все вокруг…