Мама все молчала, а меня потихоньку
охватывало отчаяние. Неужели прямо сейчас я снова лишусь матери?
Неужели она отвернется от меня? Неужели на этом и закончится то
счастье, в котором я купалась последнее время? Неужели…
В
маминых глазах набухли слезы. Сморгнув их, она крепко-крепко меня
обняла и, укачивая, начала говорить:
—
Лейла, солнышко, ну чего ты плачешь? Думала, не поверю? Дурочка...
Я давно поняла, что Всевышний стоит за твоим плечом. Просто очень
трудно принять, когда говорят, что твоя лучшая подруга хотела тебя
убить. Проще поверить в другое. И проще и легче. — Она вытирала мои
щеки, а я и не заметила, что слезы уже давно катятся из моих
глаз.
А
еще в этот момент я остро осознала, как мне повезло с матерью. Меня
любили, несмотря на то что я не родная, мне верили, несмотря на
зыбкость моих доводов, и от меня не отворачивались, несмотря на всю
мою странность и непонятность.
—
Мамочка, я тебя очень сильно люблю, — наконец облекла я в слова
все, что сейчас кипело в душе.
Так вошедший отец нас и застал: обнимающихся
и плачущих. Ничего не говоря, он пересек комнату и обнял нас обеих.
Некоторое время мы так и сидели, потом родители обговорили
несколько домашних вопросов так, будто и не было сегодняшнего
инцидента. А потом проснулся младенец, и отец передал его
маме.
—
Лейла, пойдем, не будем маме мешать кормить твоего
братика.
Поцеловав ее напоследок, мы вышли из комнаты
и направились в кабинет отца. Я знала, что мне предстоит разговор и
с ним, но не знала, что ему говорить. Конечно, можно было
рассказать ту же историю, что и матери, только мне казалось, что
правильнее будет рассказать ему правду. Всю дорогу я терзалась, и
как только вошли в кабинет, взяла отца за руку и заставила
обернуться:
—
Отец... — Я глядела ему в глаза и думала, как ему все объяснить.
Как наяву видела перед собой все, что при прикосновении передалось
мне от Миры. Видела и понимала, что не смогу рассказать отцу всю
правду о себе. И не потому, что не найду слов, а потому что до
чертиков боюсь увидеть в его глазах страх. Страх прикасаться ко
мне, страх меня.
В
это мгновение в его сглазах и правда появился ужас и отвращение.
Неужели он все понял? Неужели отвернется от меня? С ног до головы
меня окатил ужас.
—
Что это было, Лейла? — наконец выдавил отец.