—
Господа моряки! Кофейня «Лейма» рада вас приветствовать, и мы
обязательно угостим вас всем, что вы пожелаете из нашего
ассортимента. — А потом улыбка слетела с моего лица и закончила я
уже совсем другим тоном: — Однако если вы продолжите этот балаган,
то вам придется остаться без тех сладких деликатесов, о которых вы
имели честь слышать.
Морячки явно опешили от такой речи, а потому
без слов тихо и мирно прошли к свободному столику и стали
дожидаться обслуживания. Я подошла к ним лично и, ничем больше не
выказывая своего неудовольствия их поведением, приняла заказ и даже
посоветовала, что им стоит попробовать.
Когда же эта шебутная компания собралась
уходить, капитан подошел ко мне, немного смущаясь:
—
Ты это, девочка, не держи на нас зла, мы это… не
специально.
Я
на это лишь улыбнулась и покачала головой:
—
Все нормально, господин капитан, вам всегда будут рады в этой
кофейне.
Тот улыбнулся и неожиданно мне
подмигнул:
—
А ты все-таки «сладкая девочка»! Никогда прежде не пробовал ничего
вкуснее!
И
быстренько удалился, пока я не сказала ему чего-нибудь ласкового.
Но все же капитан мне понравился: такой жизненный задор встречается
нечасто. И злиться на таких людей очень сложно.
К
концу рабочего дня за мной, как обычно, зашел Ромич. Конечно, я не
боялась ходить одна по городу, но мама и папа настаивали на
сопровождении, и я не стала с ними спорить, тем более что всегда
была рада компании друга. За эти годы мы с ним выучили три языка и
теперь часто по дороге домой развлекались тем, что болтали на них,
вспоминая слова и обучаясь не бояться говорить на чужом языке.
Конечно, мы не знали многих нюансов, однако, как говорил профессор,
как только мы попадем в среду, все должно встать на место, а пока
полученных знаний вполне достаточно. Произношение нам тоже ставил
проф. Мы с Ромичем уже пару раз общались с тализийцами, туранцами и
фаргоцианами, которые приплывали в наш порт, и оно, как говорили
носители языков, было вполне приличным.
—
Ой, а что это за парочка идет? — окликнула нас Рунира, стоявшая в
кругу подруг недалеко от центральной площади. — Вы только
посмотрите, раб ведет лягушку в ее болотце. И как, раб, не
противно?
Я
уже давно научилась не обращать внимания на эту вздорную девчонку,
и это злило ее еще больше, а вот Ромич тут же вспыхнул и сжал
кулаки. Ему недавно исполнилось пятнадцать, из длинного и
нескладного мальчишки он превращался в привлекательного
светловолосого парня с пронзительными голубыми глазами. Да, в его
фигуре еще вполне отчетливо проступала угловатость и природная
худоба, которая и с возрастом никуда не денется, сделав его тело
лишь более гибким и жилистым, но ум, светившийся в его глазах,
уверенность в себе, которая совсем не была свойственна рабам, и
внутренняя сила придавали ему привлекательности, которая с каждым
днем росла. И если бы не клеймо раба, он бы давно уже стал объектом
сладких грез и мечтаний многих девчонок на выданье. Но вот просто
объектом сладких грез ему стать ничего не мешало. Видимо, поэтому
тринадцатилетняя Рунира в последнее время стала чаще его задевать,
а уж если видела нас вдвоем, то ее язвительный поток заткнуть было
непросто. Вот и в этот раз она специально построила фразу так,
чтобы отвечать пришлось ему. Потому что раб не может не ответить на
вопрос, заданный ему свободным человеком.