Rover» метров
двадцать и Анька кричит оттуда :
- Ну, я долго еще буду тебя
ждать?
Придушенно шиплю:
- Ань, ну, поближе подогнать нельзя,
что ли?
Подруга на уговоры не поддается и
категорично огрызается:
- Нет, нельзя. Надо было танк себе
покупать тогда.
Затравленно оглядываюсь по сторонам,
никто вроде в мою сторону не таращится, но все равно тоскливо
тяну:
- Слушай, Ань, я не могу-у.
- Ну, почему?
Черт, неужели непонятно? Не хочу я
выходить на публику, словно гей!
- Да, по кочану! Потому, что я похож
на трансвестита. Или вообще, хрен знает на кого!
Анька злится:
- Ну, не хочешь, как хочешь. Мне,
вообще, на твой журнал наплевать. Мне, до него, до звезды. Все, я
звоню в редакцию.
Все такие нервные. Ладно, сдаюсь и
кричу ей:
- Стоять!
- Ну, что?
- Там, это… Никого нет?
- Никого. Хватит уже ломаться. Красна
девица, иди сюда. Иди сюда!
Сумка на плече, в руках портфель с
ноутбуком. Обреченно пытаюсь ковылять на гребаных каблуках. А еще
приходится постоянно поправлять выбивающуюся из дурацкой юбки
дурацкую блузку и стараться не упасть, когда вдруг подворачивается
нога. Анька хватается за голову, глядя на мои трепыхания. Ну, да, я
почти клоун. Я это признаю, и это помогает спокойней воспринимать
происходящее.Садимся в машину — я пассажиром, Анька за
руль.
Пока едем, невышедший адреналин
заставляет нервничать и суетливо дергаться, все время что-нибудь
поправляя и трогая. На Новопесчаной, на перекрестке горит красный,
и мы тормозим. Анюта вдруг орет в приоткрытое окошко:
- Эй, тебе что, альбом для рисования
купить?
Сорванец, самозабвенно пририсовывающий
изображенной на плакате Сомовой усы, оглядывается и убегает. Вот
оно, бремя славы. Анька оглядывается, ища у меня
сочувствия:
- Козел, а?
Но мне не до нее. Внутренний мандраж
не отпускает и только нарастает. В сотый раз поправляю воротничок
на рубашке… Или блузке? Черт их разберет… Сомова орет в ухо,
заставляя вздрогнуть:
- Эй, ты меня слышишь? Слышишь,
говорю, меня? Слушай, Гош, ты мне не нравишься! Давай, соберись,
все будет нормально. Как-нибудь, проскочим. Давай, ты легенду
помнишь?
Так трясусь, что зубы дробь
выбивают:
- Д-да, помню я в-все.
- Ну, давай.
- Э-э-э, я Реброва, двоюродная сестра
Гоши.
- Так.
- Его сейчас нет в городе.
Не нравится мне все это, и внутренний
протест заставляет немного взять себя в руки. Я пытаюсь убедить
себя и Аньку: