- Что вам нужно? - просипела, с трудом протолкнула вставший в
горле комок.
- Я бы тебя поимел, конечно… - грубый голос выразил сожаление.
Руки незнакомца продолжали плотно прижимать меня к его телу и
тискать, словно куклу. - Но сейчас есть дело поважнее.
Слегка отпустило. Значит, насиловать или убивать не будут.
Грабить, наверное, тоже. Грабитель уже дал бы по голове посильнее,
забрал сумку с телефоном и убежал.
- Готовь бабосики. Будешь хахаля своего выручать. - Откровенная
издевка. Еще более унизительная, чем его похабные движения.
- У меня нет хахаля. И бабосиков нет, тем более… - чистую правду
сказала. Даже не пришлось притворяться.
- Кому другому расскажи. Здесь все написано. Сколько, когда и
куда нужно принести. - Он разжал мою ладонь, крепко стиснутую на
ремне сумочки. Засунул в нее какую-то бумажку, и зажал мои пальцы
своими. Так, чтобы не выпала.
- И даже не думай никому жаловаться! Хуже будет. - Фраза, сотни
раз виденная в кинофильмах. Никогда бы не подумала, что мне ее
лично кто-то скажет. - Все. Свободна.
Унизительный шлепок по ягодицам придал мне ускорение. Резко
отпущенная из захвата, не успела сориентироваться и шлепнулась на
колени. Прямо в грязную лужу, присыпанную опавшей листвой.
Очень хотелось прямо там и остаться, размазывая слезы и жалея
себя. Последнее унижение словно пробило брешь в самообладании,
которым я только и жила все последнее время.
Но грубый издевательский хохот будто придал новых сил.
Поднялась, даже не отряхиваясь, с гордо поднятой головой пошла к
дому. Под ноги не смотрела уже - ни к чему. Грязнее и несчастнее
стать было невозможно.
Только закрыв двери на все замки, скинув грязную одежду прямо на
пол в прихожей… наверное, никогда уже больше не смогу ее надеть.
Никакая стирка не отмоет ее от грязных прикосновений незнакомого
ублюдка… Только тогда смогла взглянуть на скомканный лист бумаги,
весь в разводах от мутной воды из лужи.
Всего несколько строк: цифра, от которой захотелось зажмуриться;
я никогда такие суммы в руках не держала, и даже не думала, что
когда-то смогу, шестизначная. Адрес, который ни о чем не говорил. И
дата: уже завтра, в полночь. Указанную улицу и дом нашла на карте:
какая-то жуткая окраина города, куда нормальные люди по своей воле
не полезут ни за что.
Долго смотрела на этот лист, не понимая, что делать дальше. У
меня нет этих денег, и никогда не будет. Не говоря о том, что Глеб
в моих «хахалях» уже не числится, и вышел из списка по своему
собственному желанию. Пусть разбирается сам со своими проблемами. Я
ему ничем уже помочь не могу. Хоть сердце и рвется на куски от
желания рвануть к нему, забыв об обидах и непонимании. Страшно
другое: скорее всего, от меня теперь тоже не отстанут. Отключила
телефон, ноутбук. Даже провода из сети выдернула. Закрыла все шторы
в доме. Но легче не стало, ничуть.