— Ты слишком долго думал, — ответил
ему барон, пожимая руку. — Но Екатерина Павловна может еще и
передумать… Я все-таки не подарок, как ты знаешь…
— Тогда не буду терять надежду.
Однако я искренне рад за вас обоих. Генрих, конечно, повеса, но
славный малый. Екатерина Павловна, вы сделали правильный выбор,
приняв его предложение. А тебе, Генрих, несказанно повезло с такой
очаровательной невестой. Ты невероятный счастливец!
— Знаю, — улыбка барона носила легкий
налет непонятной грусти.
Вскоре гостей пригласили на ужин.
Столы на шесть персон были традиционно сервированы белым фарфором и
серебряными приборами. Прозрачные хрустальные фужеры и рюмки
сверкали холодными ледяными искрами. Около каждого стола стоял
дополнительный стул для губернатора, на случай, если тот пожелает
присесть и побеседовать с гостями приватно.
Шампанское игриво пенилось в высоких
фужерах — первый тост традиционно был поднят за здоровье Государя
Императора. Присутствующие выпили стоя.
После этого зал наполнился
оживленными голосами и звоном посуды. Тихая музыка служила приятным
фоном для поглощения пищи и вина.
Губернатор степенно обходил всех
присутствующих, к некоторым столам он подсаживался, демонстрируя
особое расположение.
Он надолго задержался за столом фон
Берга и Екатерины. Его Превосходительство не скрывал своего
восхищения госпожой Несвицкой. Когда губернатор ушел, барон
наклонился к девушке:
— Теперь у вас появится много
преданных «друзей». Внимание к вам губернатора не прошло
незамеченным. Пользуйтесь моментом — заводите новые знакомства. Они
пригодятся не только вам, но и Братству.
— Догадываюсь, что будет представлять
собой такая «дружба»…
— Это свет. Привыкайте к лицемерию и
двуличию.
— Это же гадко…
— Да, но что делать… Высшее общество,
куда многие так стремятся попасть любой ценой, напоминает мне
серпентарий.
— Пожалуй, — она невольно улыбнулась,
заметив, как на нее стали смотреть те, кто еще недавно ее просто ни
во что не ставил. Семейство Розенфельдов мило закивали головами и
расплылись в лучезарных улыбках, перехватив ее взгляд. — Надо же,
Розенфельды вдруг меня признали…
— Заметил. Они со мной тоже
раскланялись. Просто сама любезность и обходительность.
После ужина продолжились танцы. В
залах становилось душно. Холодное шампанское и мороженое уже не
спасали от жары. Окна были распахнуты настежь, но духота все равно
сгущалась.