Аэций ушам своим не поверил.
– Вместо меня, ты сказал?
– Вместо вас, – подтвердил Зеркон.
Аэций едва сдержался от бранного слова. Так вот зачем его
вызвали в Равенну. Отстранить от командования армией?
– О, не беспокойтесь. У них ничего не выйдет, – с угодливой
уверенностью проговорил Зеркон, склонившись так низко, что,
казалось, вот-вот переломится горб. – Бонифатий всего лишь обычный
смертный, а вы – само божество и никому не уступите своей
власти.
– С чего ты называешь меня божеством? – рассеянно произнес
Аэций.
– До сих пор вы не проиграли ни одного сражения, – ответил
карлик. – Такая удача доступна только богам. К тому же смертельная
рана, которую вы сумели вылечить…
– Перестань. Ничего я не вылечил. Это всего лишь слухи, –
оборвал его Аэций.
Однажды он действительно был на волосок от гибели. Армейские
лекари единодушно решили, что с таким ранением не проживет и
нескольких дней, и тогда он решил проверить, правду ли говорила
старуха-видья, уверявшая, что богами ему дано излечивать любую
болезнь и любую рану даже обычной водой из ручья. Каждому, кого
приводил Ульдин, она называла особый врожденный дар, что позволит
добиться признания и любви. «Люди полюбят тебя, если станешь
лекарем, но лечение отберет у тебя военную силу», – предупредила
старая видья. – «Твоя рука ослабеет и не сможет держать оружие».
Аэций не хотел становиться лекарем. Он ответил, что для воина – это
не дар, а проклятье, и с тех пор никогда не лечился сам. Однако
теперь, когда оказался при смерти, многое увиделось ему в новом
свете. Какая разница, что рука ослабеет, если всё равно
умирать?
Невдалеке от палаток походного лагеря протекал довольно широкий
ручей. Вода в нем бурлила и пенилась, но как только сходила пена,
поверхность становилась прозрачной и серебрилась от лунного света.
По просьбе Аэция его раздели до пояса и положили в ручей, чтобы
рана на груди погрузилась в студеную воду. Он не знал ни лечебных
молитв, ни лечебного заклинания, и заговаривал рану простыми
словами, которые приходили на ум. От холода его тело сотрясала
крупная дрожь. Дыхание вырывалось с хрипом. А боль, которую прежде
невозможно было терпеть, куда-то исчезла. Замерзла, видимо, вместе
с кожей.
После этого рана затянулась. Как и предупреждала старая видья,
от лечения в руке появилась слабость. Но к счастью это была левая
рука…