– Ничего чудесного там не было, – сказал Аэций, оторвавшись от
промелькнувших воспоминаний. – Рана слегка загноилась. Промыл её
водой из ручья и всё.
– … Хм, жаль, – разочарованно промямлил карлик. – А я уж хотел
как следует расспросить. Думал, вызнаю какой-нибудь особенный
лекарский секрет. Пригодилось бы для лечения любимых
племянников.
Видимо он болтал об этом лишь для того, чтобы напомнить Аэцию о
сыновьях.
– Ах, вот ты о чем... На возьми. – Аэций отвязал от пояса
увесистый кожаный мешочек, в котором звякнуло золото, и отдал
горбуну.
– О, благодарю, благодарю. Неужели вы отдаете всё? Оставьте и
себе немного, – затараторил тот.
Аэций против воли улыбнулся. Пройдоха Зеркон умел пошутить так
тонко, что невозможно было понять, когда он перестает говорить
серьезно и начинает ёрничать.
– Здесь надолго хватит и тебе, и твоим… племянникам, –
многозначительно произнес Аэций, избегая даже наедине с Зерконом
называть сыновей своими детьми.
– Я понял, понял. Племянникам, – подхватил Зеркон. – Не хотите
ли их проведать? Они постоянно спрашивают о вас.
На пути сюда Аэций как раз раздумывал о том, что пора их
проведать. Последний раз он видел своих сыновей, когда приезжал в
Равенну несколько лет назад. Да и то лишь издали. Хотел убедиться
собственными глазами, что один из них похож на него, а другой – на
мать. В этом его горячо заверял Зеркон, отвергавший малейшее
участие в их рождении преславутого злого духа. В Равенне никто и
подумать не мог, что двое племянников забавного карлика – дети
магистра армии. Да и сами они об этом ничего не знали. Зеркон
называл их отца обычным легионером, который находится в Галлии и не
может приехать, пока не закончится служба. Раньше они не задавали
вопросов, и если теперь задают, значит, оба достаточно повзрослели
и скоро поймут, что в истории, рассказанной их дядькой, что-то не
так, иначе «обычный» легионер давно бы повысился в звании.
– Я повидаюсь с детьми, как только улажу дела, – обнадежил
Зеркона Аэций, но точную дату называть не стал. Сыновья подождут,
подумал он. Под вопросом стояла должность магистра армии. Аэций не
сбирался отдавать её Бонифатию.
– С ними всё в порядке? – спросил о детях.
– О, более чем, – ответил карлик. – Вымахали ростом, особенно
старший. Да, вот именно старший. Прекрасный благоразумный юноша.
Учителя́ математики и философии от него в восторге.