Направляю танк на Барку, он вяло
отстреливается, пятится, подволакивая ногу в гипсе. Танк набирает
скорость, прет на него. Мальчик падает, но не выпускает пистолет,
его лицо искажается от боли. Гусеницы у танка тяжелые, железные,
они вполне могут порвать кожу. Барка знает, что я не остановлю
машину. Дети боятся меня, считают кровожадным монстром.
По лицу мальчика пробегает тень, он
делает всего два выстрела, и танк останавливается. Доносятся
аплодисменты. Дети, проходящие третий круг тренажеров, замирают,
пытаясь понять, кто же хлопает. Из темноты к Барке бросается
Гитель, поднимает его сильными руками, кружит.
— Ты смог! Какой ты
молодец.
А я смотрю на них и пытаюсь найти
сходство: он черноволос, как я, но кудряв, как Гитель. Разрез глаз,
как у меня, но цвет – зеленый, а не темно-карий… Стоп! Не факт, что
наш сын – именно он. Может, у нас вообще родилась дочь, и это,
например, Райлин, получившая разряд. Или кто-то из детей, которые,
пользуясь передышкой, катаются на канатах, изображая обезьян,
которых никогда не видели вживую.
Поставив Барку, Гитель треплет его по
голове, оборачивается ко мне.
— Неужели ты не остановил бы танк? У
Барки нога сломана! Это могло его покалечить!
— Ты знаешь ответ, — говорю я и даю
детям команду продолжать.
Мне не нравится мучить детей, но
способности техно пробуждаются только через боль и преодоление. А
если все те дети, которых мы записывали в простые, – с потенциалом
техно, то скоро нам будет что противопоставить зверобогим, у
которых такого дара нет. Да что там говорить, у них вообще нет
каких-то особых умений, видимо, Ваал боится конкуренции и не
одаривает подопечных, предпочитает решать все сам.
Только мы, трикстеры, – избранный
народ, за что уже тысячи лет терпим гонения.
Барка раздувается от гордости. Еще бы!
Только вчера он был простым, а теперь – надежда и опора
трикстеров!
Гитель дожидается окончания тренировки
и уводит подопечных на обед, а я в приподнятом настроении
отправляюсь домой – в одно из тупиковых ответвлений нулевого этажа.
Бетонные стены я разрисовал яркими диковинными пейзажами – чтобы
хоть как-то скрасить существование под землей. Картины – моя сила и
слабость, ничто так не дисциплинирует и не успокаивает, как
живопись.
Вдоль одной стены тянутся трубы с
горячей водой, на которых я оборудовал кровать, напротив – огромный
самодельный шкаф с книгами и одеждой, рядом с ним –
реставрированный старинный сундук с оружием: плазменными пушками
Гитель и моим разнокалиберным огнестрелом.