Теперь это чудовище, огромное, темное, непостижимое, свившее
гнездо на останках большей части Рионы, чутко дремало, и Тэо кожей
ощущал его дыхание.
— Ты ведь ходила туда?
— Все порой страдают глупостью, мальчик. Но описать увиденное на
второй день... Тьма знает что там устроила зверушка Кара. Синие
огни. Живых никого. Я не переступала границу. Видела, кое-кто так
делал в поисках пропавших родственников, но назад никто не
вернулся. Та сторона всех прибирает к рукам. — Она хлопнула Тэо по
плечу. — А после граница не пускала уже никого. Давай, Попрыгун.
Хватит чесать языками. Пошли. Мы должны проверить, что там с
Шерон.
Каскадный дворец словно вымер. Одно крыло было полностью
разрушено, через сад и парк к Пьине тянулась сизая плешь. Людей в
других частях — практически нет. Пара десятков слуг для поддержания
жизни тех, кто все же остался здесь, и одна гвардейская рота
охраны. Герцог с семьей, советники, чиновники и благородные
перебрались на север, в Леводно, маленький городок в четырех милях
от Рионы. Следом за теми, кто обитал во дворце, и многие горожане
начали покидать то, что до последних дней считалось столицей
Треттини. Исход жителей продолжался все это время и не прекратился
до сих пор. Сперва город оставили самые трусливые, за ними —
осторожные и умные. Теперь наступил черед упрямых, тугодумов и
отрицавших до конца, что все не наладится.
Как полагал Тэо, остались лишь смелые. Или те, кому просто
некуда идти.
О последних он сказал вслух, когда они с Лавиани под
пристальными взглядами охраны Оранжевого крыла поднимались по
колоссальной лестнице к внешним дверям.
— Да, — согласилась та, внезапно добавив: — Но еще одних ты
забыл. Горстку надеющихся на чудо, потерявших родичей в сожранных
районах. Такие тоже есть. Давай-ка сейчас войдем, и ты присядешь
там, у ваз.
— Зачем?
— В тебе изъян, я его чувствую. Странная болезнь. И то, как ты
страдаешь от жара, видно без всяких моих талантов.
— Хм.
— Ты бы не хмыкал, а сказал старой обеспокоенной женщине, что с
тобой происходит.
— Шаутт зацепил.
— А ну-ка, присядь.
Тэо сел на ступеньки, стряхнув снежинки с волос.
Лавиани, закрыв глаза, положила шершавую ладонь на лоб акробата.
С минуту он изучал её сосредоточенное лицо, нахмуренные брови,
поджатые губы.
— Интересно. — Она наконец отстранилась от него и, не скрываясь,
вытерла руку о штанину, словно запачкалась в чем-то отвратительном
и ужасно мерзком.