— Центр, центр, это Гамма. Прием.
— Гамма, это Центр. Прием.
— Центр. Мы труп нашли. С виду
гражданская. Девушка. Предположительно очередная жертва
нападения.
— Гамма, это Центр. Принято.
Ждите.
Связь прекратилась.
— Теперь еще и ждать возле трупа.
Хорошая ночка, — пробубнил один из бойцов.
Светлячки горели. Костер тихо
потрескивал. Два солдата играли на телефонах, чтоб как-то отвлечься
от беспокойства. Все это молча, в гнетущей тишине.
— Маг? — раздался голос.
Я обернулся и вскочил.
Среди кустов маячил давешний труп.
Бледная высокая девица. Она стояла и смотрела на меня, не мигая,
выцветшими глазами. Раздались маты и защелкали предохранители.
Телефоны полетели в траву.
Я кивнул, не спуская глаз от ходячего
трупа.
— Прошу покровительства. Я знаю, так
положено.
— Ты кто?
— Не помню. Помню, покровительство
просить надо.
— Ты откуда?
— Не помню. Помню, долго шла. Помню
голоса и выстрелы. Помню тварь какую-то. Она меня со своей дороги
отбросила.
— Ты человек?
Девушка нахмурилась.
— Не помню. Я у костра сяду.
Она шагнула к огню и села на землю.
Потом повалилась на бок как мешок и не шевелилась.
А мы так и простояли, направив на нее
автоматы, пока не пришло начальство. Нас увели. Девушку
утащили.
В палатке его величество сон взял
свое, несмотря на ужасы ночи.
Наутро сразу пришли начальник сборов
и старший лейтенант из службы безопасности. Я только умыться успел
и позавтракать.
— Ну вот везет же тебе на всякую
необычную всячину, — сразу начал Сошкин.
— В чем?
— И лесавка, и призрак особенный, —
он кивнул на стража.
— Уже знаете? Домовой сказал?
— Нет. Я всплеск энергии сразу
почуял. Такое было уже.
— Что с девушкой? Она вообще кто
такая?
— Утопленница она. Опознали по
фотографиям. Студентка из Новониколаевска. Год назад пропала.
— Ну, вернули бы ее домой, — тихо
возмутился я.
— Нельзя. Говорю же, утопленница.
Нежить она. Навья. Даже родственникам не сообщаем. Нельзя.
— Вот только не говорите, что ко мне
ее поселите.
— Вот только сказать придется.
Заинтересовались твоим везением. Кто-то высказал, что это не просто
так. Они, старые маги, суеверные, хуже деревенских бабок.
— Требую прибавки.
— Оформим, — подал голос фээсбэшник.
— Домовой, лесавка и одержимый дух по двадцать процентов. За навью
тридцать пять.
— Вот на фиг мне труп сдался
позолоченный. В чем подвох?