— Она полуматериальна в отличие от
остальных бестелесных. Чтобы легально все было, паспорт оформим на
нее. На твою фамилию. Вроде как племянница. Она все равно мало что
помнит из прошлой жизни.
— Понял, — буркнул я. — Что со
вчерашней тварью?
— Ушла от погони, — ответил Сошкин, —
Но, скорее всего, это она. Сейчас прочесывают другие. А что
касается нас, то расписание пришлось пересмотреть. Две команды
будут патрулировать в городке каждые сутки. График сейчас делают.
Сегодня отсыпаться, а с завтрашнего дня занятия.
— Зачем нас потемну погнали? Глупость
ведь.
— У многих там родня погибла.
Требовали немедленных действий. Догнать, покарать. Ты пойми
людей.
Я кивнул. Начальник сборов и старлей
вышли. В палатку сразу нырнул маленький зверек и залез на кровать
под одеяло.
Я повернул голову. Домовой
сидел с закрытыми глазами рядом с ноутбуком и придерживал обеими
руками наушники. Вкладыши были великоваты для малой сущности.
— Дед Семен, что за нежить светится
багровым?
Старичок глянул на меня. А потом
пожал плечами.
— Много разной. Их и не сравнишь
между собой даже. Ты лучше про русалку подумай.
— Какую русалку? — нахмурился я.
— Ту, что ты приютил.
— Почему русалку? Она же навья.
— Марго… — позвал дед, явно
отрабатывая отрепетированную сцену, старый жук.
— Русалки, — заговорила секретарша, —
в славянской мифологии существа, как правило, вредоносные, в
которых превращаются умершие девушки, преимущественно утопленницы,
некрещеные дети. Предстают в виде красивых девушек с длинными
распущенными зелеными волосами. Реже — безобразных старух.
— Вот слышал? Даже эта кукла
знает.
— А при чем тут навья?
— Фу-ты ну-ты, я ж говорю, что навьи
— это покойники, и русалка — тоже. Только утопленница она.
— И что мне делать?
— Для начала впустить в палатку. Она
уже цельный час стоит.
Я сжал губы и осторожно отодвинул
полог. Там действительно стояла та самая девушка. Ее успели
переодеть. Вместо рванины на ней была обычная полевая военная
форма. Даже кепка имелась. Длинные волосы непривычно
бледно-салатового цвета спускались почти до середины бедер.
Нездоровая бледная кожа была еще терпима, а вот от глаз, таких же
бледных, немного было не по себе.
— Заходи.
Она шагнула внутрь и с порога
выдавила слово:
— Воды.
Я протянул чайник, который не успел
поставить кипятиться. Навья оттянула воротник и стала лить воду на
лицо так, чтоб та стекала за шиворот. Я вскинул брови от удивления.
Но, в конце концов, я вижу перед собой русалку.