* * *
- Соня, доченька, как ты смотришь за поговорить со своей
мамой?
- Пристально, но мне уже начать бояться?
- Ты помнишь Фриду, дочку дяди Мойши Клопота, которая постепенно
выходила замуж за Додика и сейчас месяце на шестом от счастья?
- Да, и что?
- Так вот, Додик бросил Фриду и сбежал учиться в Киев. Но этого
ему показалось мало, и он решив, что Киев видно из Одессы, сейчас
находится вообще неизвестно где. А ты это знаешь и зачем-то это
делаешь?
- Что из того, что я делаю, зачем?
- Зачем ты ходишь за этим оболтусом Сёмой? Мало того, что он
гой, так еще и босяк, похлеще Йоси Каца, да-да, того самого что
каждый выходной торгует на Мясницкой, пытаясь продать то, что
другие стараются выбросить.
- Мама, никакой он не босяк. С ним весело и интересно.
- Если я увижу вас вместе, сначала у меня будет инфаркт и я
умру, потом сделаю вам обоим скандал и тогда вам станет ещё
веселей! Ты хочешь принести ребёнка маме, которая всю жизнь только
и делает, что любит тебя, больше своего здоровья, которого скоро
совсем не останется?
- Мама! У нас с ним ничего нет!
- У вас с ним ничего нет, и меня, как мать, это очень беспокоит.
Фира Кляйшман тоже вздыхает о нем своей грудью, а Фире Кляйшман,
таки есть чем вздыхать, чтоб вы себе там ни думали, у неё уже
третий размер бюста с тринадцать лет и папа в директорах КООПТорга.
Они кушают с Привозу, а ты говоришь, что тебя с ним ничего нет.
Когда появится ребёнок, он уйдёт к Фире! Хотя тетя Сара… Ты помнишь
тётю Сару с магазина на Арнаутской? Так она сказала, что есть ещё и
Галя Омельченко, которая хоть и гойка, но имеет папу на такой
приличный должность! Нет, я прямо сейчас хочу умереть! И чтобы ты
не приходила на мои похороны со своим Сёмой!
- Мама! Закройте свой рот! Я сама всё знаю за Сёму!
- У тебя, доченька, конечно, должно быть своё собственное
мнение! И сейчас мама тебе его расскажет.
* * *
Очнувшись от своих грез, Марат Мансурович, вышел на резное
деревянное крыльцо, оглядел хозяйским взглядом свое обширное
хозяйство и на его душе появилось некоторое умиротворение. Все же
не зря тогда в далеких девяностых, он сменил теплое Черное море на
суровое Японское.
Облокотившись о широкие кедровые перила, мужчина погрузился в
воспоминания.
После окончания восьмилетки, Марат пошел учиться не по торговой
линии, как мечтала его мама, а по рабочей, по примеру отца.
Возможно окажись он в другой стране, то и перспективы развития
сложились бы иначе. Но здесь, когда приходящая домой мама постоянно
жаловалась на засилье контролирующих органов, постоянные нападки со
стороны санэпидстанции, пожарной охраны, и особенно такого
страшного зверя как ОБХСС, Марат решил держаться от всего этого как
можно дальше, хотя и видел, что несмотря на все эти страшилки,
семья вполне обеспечена. Причем благодаря именно маме, и менее чем
наполовину отцу. С другой стороны, отец, работая мотористом в
порту, получал вполне приличную зарплату, при этом не особенно
перетруждая свой хрупкий организм, и не особенно задумывался о
всяких там проверках и контролях. А при необходимости вполне
спокойно мог принести с работы ту или иную деталь, по просьбе
знакомых и вполне успешно ее сбыть, не особо оглядываясь. К тому
же, помимо основной работы, отец был нарасхват среди автолюбителей.
Все же знание любых моторов и умение их ремонтировать было очень
важным, в непростое советское время. Парнишке нравилось, крутиться
среди мужиков, помогая отцу и он решил пойти по его стопам, для
чего после восьмого класса поступил в Одесскую мореходную школу,
готовящую мотористов широкого профиля.