Внутри нарастало напряжение, словно кто-то
медленно натягивал струну. Верный признак того, что случится что-то
непоправимое. Предчувствие беды.
Странно, как все меняется в этом лабиринте.
Сильное существо здесь ломается, становясь слабым подобием...
Возможно, сегодня увижу, что становится со слабыми.
Посмотрел вправо, влево, и замер, не веря в
то, что вижу. В конце коридора вырисовывался контур двери.
Медленно, прикладывая невероятное усилие, встал с пола и, опираясь
чуть ли не всем телом на стену, пошёл к видению.
Что удивительно, дверь оказалась вполне
реальной и осязаемой. Только не поддалась, когда я потянул за
ручку. Даже потряс для верности. Никакого результата.
Отошёл в сторону, привалился к стене и сполз
на пол. Никуда идти больше не хотелось. Сил не было. Волнами
накатила апатия. Вот так разочарование. А ведь свобода была так
близко.
В
полной тишине раздались гулкие размеренные шаги. Кто-то
целенаправленно шёл сюда, не таясь, выставляя напоказ своё
присутствие, зная, что мне больше некуда бежать. Скрежетание когтей
по камню заставило меня повернуться к источнику шума. В конце
коридора появилась та, кто при последней нашей встрече была
человеком. Сейчас же она была гарпией, в полном смысле этого слова.
Или была близка к тому, чтобы стать ей.
Я
заворожено следил за тем, как она медленно и грациозно идёт на
изящных птичьих лапах. Слушал, как шуршат при каждом движении
короткие белые перья. И не мог пошевелиться. И бежать было некуда.
Позади тупик с закрытой дверью, впереди она. Потянулся, вытянул
заколку-иглу из растрепавшегося пучка, хоть какое-то, но
оружие.
Тварь остановилась напротив, присела и
уставилась на меня круглыми немигающими глазами, в которых
плескалась непроглядная тьма. Что-то высматривала. Наклонилась
ближе, протянула руку. Слишком близко, как раз для удара.
Замахнулся, и заколка с сочным чавканьем погрузилась в глазное
яблоко.
Она отшатнулась в сторону, не проронив ни
звука, не выказав никаких чувств. Только равнодушие. Наклонилась
настолько близко, что наши губы находились в считанных миллиметрах,
и бесцветным голосом произнесла:
— Бедная девочка, как же ей будет
больно, когда сойдёт действие сыворотки, — отстранилась, приникла к
уху и зашептала: — ты умрёшь медленно, ушастый. На тебе я испробую
новую способность, которую вложила в неё. От твоей смазливой
мордашки останется только череп. А от идеального тела обглоданный
скелет. Мило, не правда ли?