—
Не помню, — невежливо отозвалась я.
Признаться, с первого же мгновения этот князь
Вылузгин показался мне слишком напомаженным и набриалиненным,
слишком угодливым и слащавым, слишком… худым, что бесило
неимоверно. А растерянность после загадочных слов бабульки и не
думала меня отпускать, поэтому свою грубость я не стала смягчать
даже улыбкой. Да и хотелось поскорее от них отделаться, чтобы
поговорить с бабулькой.
—
Мне кажется, девушка сейчас не настроена на общение, — понял
напомаженный и, поклонившись, отошел к другой группе
людей.
Братья посмотрели на меня укоризненно и
синхронно покачали головами, собираясь последовать примеру их
знакомого. В этот момент лавка под моей необъятной попой не
выдержала и, оглушительно захрустев, проломилась, отчего я в
мгновение ока оказалась сидящей на земле под перекрестьем взглядов
всех вышедших в это время из церкви людей. Бабулька, несмотря на
свой преклонный возраст, успела подскочить еще в первые мгновения
раздавшегося подо мной треска, а потому, к счастью, не
пострадала.
Во
дворе повисла натянутая, как струна, тишина. Краска стыда залила
сначала мою шею, а потом и лицо. Казалось, что в более нелепой и
ужасной ситуации мне еще оказываться не приходилось. Где-то я
слышала высказывание, что то, что ужасно в шестнадцать лет, через
десять кажется сущей мелочью. Только вот я совершенно не могла
представить, что должно произойти через десять лет, чтобы данное
происшествие показалось мне мелочью.
Как ни странно, но я именно сейчас совершенно
точно осознала, что с треском ломающихся подо мной досок
проломилось и нечто внутри меня. Нечто, что все это время не давало
до конца поверить и осознать, что я теперь вовсе не
двадцатишестилетняя Дарья Сорокина, проживавшая вXXI веке, а
вот эта шестнадцатилетняя толстушка княгиня Евдокия Раевская. И
стыдно вовсе не какой-то непонятной оболочке, в которой находилась
моя душа, а именно мне! Как бы меня ни звали! А значит и
ответственность за все, что теперь происходит со мной и этим телом,
тоже полностью лежит на мне, и обычным нытьем делу не поможешь. И
пусть тела прекрасной эльфийки для меня не нашлось, но ведь и это
вполне себе ничего, живенькое.
Я
представила себя со стороны и поняла, что, несмотря на все
социальные табу, сейчас однозначно грохнет смех. А потому, раз уж
нельзя эту неприятность замять, то нужно весь этот кипиш
возглавить. И я сначала фыркнула, а потом от души расхохоталась.
Даже и не думала, что у меня в этом теле такой заразительный смех!
Народ весело рассмеялся вместе со мной. Очень важный нюанс:
смеялись не