В подземелье было темно хоть глаз выколи. Где-то вдалеке
коридора мерцал слабый огонек свечи. Из камеры его свет напоминал
свет далекой звезды. Джеймс прищурился, привыкая к темноте. В
наследство от отца-насильника ему досталось умение ориентироваться
в темноте. Говорят, снежные живут в пещерах, вырытых в толще снега
и льда, без единого огонька. Ему было далеко до них, но кое-что он
разглядел.
Камера была квадратной. Шагов двадцать по диагонали. Три
кирпичные стены и одна решетка. Окон нет. В углу стог сена вместо
постели. В другом – дыра в полу. Из нее невыносимо воняло
мочой.
Тело ломило от побоев. Лечь бы и забыться. Сон – единственное
доступное здесь развлечение. Он приблизился к стогу, но тот
зашевелился. Джеймс инстинктивно отскочил.
− Кыш! − прошипел он, думая, что в сене копошатся крысы.
− Сам кыш, − ответил стог хриплым баритоном.
Наполовину закопанный в сено, как в одеяло, в стогу лежал
мужчина. Зрением полукровки Джеймс разглядел длинный прямой нос,
нитевидные губы, ярко выраженные носогубные складки и выдающийся
вперед подбородок – мелочи, придающие лицу хищное выражение. Черные
волосы до плеч, слегка вьющиеся или просто давно нечесаные. Шрам на
правой щеке − белая полоса тянулась от внешнего края глаза по скуле
и отчетливо выделялась на фоне щетины. Вид у мужчины был
неопрятный: замусоленная одежда, руки в копоти. Но и место не
располагало к чистоте.
Джеймс попятился. Уж лучше компания крыс, чем этого человека, в
котором он опознал преступника. На прошлой неделе в деревне
судачили о поимке разбойника, разыскиваемого в столице за нападение
и убийство.
− В чем дело, златовласка? − усмехнулся мужчина. − Ты меня
испугался?
Джеймс тряхнул головой. Он привык, что цвет его волос рождает в
людях ненависть, но насмехались над ним впервые.
− Мои волосы белого цвета, а не золотого, − проворчал он.
− О, прощу простить за ошибку. В темноте сразу и не разберешь, −
мужчина явно издевался. − Тогда я, пожалуй, буду звать тебя
белокурым, раз уж ты будто девица зациклен на цвете своих
волос.
− Зови, как хочешь, − Джеймс махнул рукой. — Мы долго не
протянем, а пару дней я потерплю.
− Лично я не намерен умирать, − ответил мужчина. − У меня куча
планов. Кто их выполнит, если меня лишат головы?
− Лишат головы? Не много ли чести? Скорее уж повесят или
четвертуют зевакам на забаву.