− Вы родом с юга? − догадался Джеймс.
− Верно. Мое детство прошло под палящим южным солнцем. Моя кожа
покрыта рубцами от ожогов, но порой я скучаю по тем временам. И в
жестокости есть очарование.
Джеймс не был уверен, что они все еще говорят о солнце.
− Довольно философии, − улыбка смягчила черты первого магистра.
− Тем более что философ из меня никудышный. Сегодня отличный день.
Ветер с севера принес немного прохлады. Прогуляемся.
Приглашение первого магистра не отклоняют, и Джеймс поблагодарил
за оказанную честь. Он предполагал, они выедут из дворца в экипаже
и в сопровождении охраны, но Валум и тут его поразил − на пешую
прогулку они отправились вдвоем.
− Я люблю вот так запросто гулять среди горожан, − поделился
Валум, когда они удалились от дворца.
− Вы не боитесь, что на вас нападут?
− Но ведь я не один. Разве ты не солдат?
Джеймс покраснел:
− Честно говоря, я плохо владею мечом. Вот если бы мне выдали
лук и стрелы.
− Хочешь сказать, в случае опасности ты не защитишь меня? −
Валум не выглядел удивленным. − Я это подозревал. Народ на севере
дикий. Многие даже грамоте не обучены.
Джеймс сделал вид, что его заинтересовали фрукты, которые
предлагал торговец.
− Ты тоже не умеешь читать, − раскусил его первый магистр. − Я
прослежу, чтобы тебя освободили от муштры. Взамен будешь учиться
чтению и письму.
− Чем я заслужил эту милость?
− Ты мне нравишься, − ответил Валум. − У меня на тебя планы. Я
не забыл о нашем первом разговоре. На самом деле, я отправил отряд
за стальным льдом. Едва его привезут, ты приступишь к работе. А до
тех пор, я хочу быть уверен, что у тебя есть все, чего ты
пожелаешь. Я щедр с теми, кто мне служит.
«И безжалостен с теми, кто идет против вас», − закончил фразу
Джеймс про себя. Но ему-то нечего бояться. В его планы не входит
предавать первого магистра. Зачем ему это? Ведь тот добр к
нему.
Валум привел его в глухой переулок. Не считая двери неприметного
с виду особняка, здесь ничего не было.
− Где мы? − Джеймс оглянулся.
− Приглашаю тебя в гости. Это мой второй дом. Хотя мне порой
хочется, чтобы он был первым и единственным.
Магистр постучал, открыла служанка. Она впустила их без слов и
тот час скрылась.
Все ставни в доме были распахнуты настежь, отчего солнечные лучи
пронизывали каждый сантиметр комнат. В их свете отчетливо виднелся
танец пылинок. В воздухе витал запах терпкого знойного утра −
немного цветочного аромата, нотка пота, уставших от работы слуг, и
капля горькой смолы, источаемой деревянной мебелью.