Солнечная невидящим взглядом провожала карликовые деревья.
Откинувшись на спинку сиденья, она сложила руки на коленях и не
осознано крутила кольцо на указательном пальце правой руки, которое
носила, не снимая. Элай давно подметил эту привычку. Она всегда так
делала, когда нервничала или глубоко задумывалась.
Удерживая поводья лошади, он следил за руками Аурики. То как
кольцо скользило в тонких аристократических пальцах, как ловило
отблески солнечных лучей, посылая их на девичью кожу, заворожило
его. Он опомнился, лишь въезжая в ворота Эльфантины, с усилием
отвернулся и больше уже не поворачивался к карете.
− Каков наглец! − Валум швырнул бокал в стену, и тот разлетелся
на осколки. − Он дает мне слово. Ха! Кому нужно его слово? Чего
вообще стоит слово в наше время?
− Он выглядел честным, − произнес Джеймс. Он симпатизировал
солнечному, было что-то подкупающее в его манерах.
− Честность и верность, мой мальчик, продажны, как портовые
шлюхи. Они всегда на стороне победителей. Другое дело роспись под
договором. Ее, в случае, чего можно предъявить миру.
− Договор так важен?
− Он обеспечит нам мир на южном фронте, − пояснил первый
магистр. − Несколько глав солнечных родов подписали его. Но без
подписи Лоредана договор не получит должной силы.
− Неужто он хочет войны?
− Кто знает, чего хотят эти солнечные? − Валум устало опустился
в кресло. − Вероятно, Лоредан предвидит такое развитие событий, и
оно не кажется ему ужасным. В конце концов, солнечные многие века
правили союзом городов. Не так-то легко отказаться от былого
могущества.
− Он не показался мне жаждущим власти, − заметил Джеймс.
− Он, может, и не жаждет власти, но его сородичи спят и видят,
как вернуть города себе. Политика Лоредана – невмешательство. Это
хуже, чем агрессия. Он просто стоит в стороне и ждет, чем все
закончится.
− И что делать?
− Уж точно не сидеть, сложа руки, − первый магистр хитро
улыбнулся, но развивать мысль не стал. − Ты мне пока не нужен.
Возвращайся к снежной.
Джеймс отправился в покои пленницы, которую Валум упорно называл
гостьей. Хотя всем, включая его, было очевидно, что она томится в
неволе.
Со дня, как она чуть не выбросилась в окно, минуло трое суток.
Других попыток уйти из жизни девушка не предпринимала, но
расслабляться было рано. Наверняка она вынашивала новый план. За
ней неотступно следили. В покоях всегда находился охранник. Сам
Джеймс окончательно переехал туда. Спал на полу, подстелив плащ.
Дома он нередко ночевал в лесу, ему не привыкать.