Эдмунд слегка приподнимает
бровь:
— Какой смысл в таких
вопросах, Эльвина? Давай считать, что эльфам просто не удалось
сыграть на человеческой слабости и сейчас в королевстве людей хоть
и шаткий, но мир. Я всё еще жив, а ты... — Эдмунда позволяет себе
легкую улыбку, проводит ладонью по голове Эльвине: — Остаешься моей
супругой дольше, чем эльфам хотелось бы. Разве не прекрасно, что я
до сих пор с тобой —дочерью одного из самых влиятельных эльфов из
Коалиции Высших Рас. Насколько я знаю, за последние семьсот лет я
первый человек, удостоенный брака с такой важной особой.
Краткий миг, но Эдмунд его
замечает. Эльвина слегка сбивает дыхание. Он долгие годы изучает
дыхание своей супруги. Это единственное, на чем можно её
подловить.
— Дорогой, — она поднимает
взгляд. — Я знаю, что ты мне не веришь, но я долго живу и время,
проведенное с тобой — самое счастливое.
— Это взаимно, любимая. Но я
давно хочу извиниться. Я помню, какие строгие правила у эльфийской
аристократии насчет сохранения девственности. Жаль, что у меня были
женщины до тебя и я не смог отплатить тебе взаимностью. Тысячи лет
ты берегла свое тело для достойного эльфийского мужчины. Возможно,
даже для Хранителя Корней Великого Древа. Но... — Эдмунд еле
сдерживает улыбку. -...из-за политических игр твоего отца мы оба
оказались рабами обстоятельств. Прости меня.
Едва уловимое дыхание Эльвины
срывается дважды. Первый раз за пятнадцать лет Эдмунд видит, что ее
что-то настолько задевает. Вот только никто другой этого бы не
заметил.
Прекрасная эльфийка
расплывается в улыбке, которую невозможно назвать
нелюбящей:
— Не извиняйся, дорогой. Давай
опустим эту тяжелую тему. Ты ведь уже понял, что твоя хитрая и
коварная супруга пришла не просто так.
Эдмунд кивает:
— Разумеется. Римус, верно?
Тебя опять волнует мой неотесанный первенец-бастард?
Эльвина встает, специально
подобрав подол повыше. Ее белоснежные бедра почти светятся. Но
Эдмунд не ведется.
— Да, дорогой. Я слышала, что
он смог пройти в тронный зал...
— Почему тебя это
интересует?
— Меня тревожит, что из-за
этого твое мнение о нем изменилось.
Как всегда, прямолинейна.
Эдмунд всегда ценил в ней это качество и иногда отвечал
взаимностью, хоть и понимал, что это может быть ловушкой. Обычно
эльфы не разговаривают, а философствуют и намекают. Деловые
переговоры с ними всегда превращаются в какую-то дешевую сказочную
перепалку, где каждое слово можно додумывать в трех
смыслах.