– И что тот?
– Не таким уж дураком он оказался. Понял, что две
монеты человеку с оторванной головой ни к чему. Помычал что-то в
ответ и всё. Ну я, конечно, не стал парня обижать. Когда ушел
наемник, дал ему две серебряных за молчание.
– Всё?
– Что запал на селяночку?
– Вот ещё, – Дар принял равнодушный вид. – Просто
хорошенькая, жаль быстро сбежала.
– Ага, ага. Никакого интереса, как у того конокрада
до шатзийской лошади. Ладно, ладно тебе. Шучу.
В дверь постучали, и Дар обрадовался возможности
прервать разговор. Не то, чтобы его зазацепила сбежавшая дикарка,
но он сам ещё не разобрался, что происходит внутри него, потому и
обсуждать не было желания.
Заглянула девчонка, которая вчера обслуживала в
трактире.
– Господин, Рамир, завтрак ждет, – глазками
стрельнула мимо полуобнаженного Дара, уставилась на Рамира и густо
покраснела.
Дар отметил, что губы у девчонки распухли так,
словно позади была бурная ночь. Да и пятна на шее красноречиво
намекали на то же. И кто бы это мог быть? Дар невольно
ухмыльнулся.
– Мы идем, милая, – ласково пророкотал Рам. Девочка
нервно облизнулась и тут же исчезла.
– Однако, – протянул Дар, уцепившись за возможность
перевести разговор. – Лошадей, говоришь на сеновале
смотрел?
– На конюшне, друг мой, на конюшне. Ну и сеновал там
рядом.
– Ну ты шустёр. Это и есть Ани, которая ничего тебе
не рассказала? Пытал, поди, слабо.
Рамир вздохнул с показным
сожалением.
– Да не слабо, увлёкся, забыл поначалу. Не, ну а
что? Если само в руки просится… Я не столь романтичен, как
некоторые.
– Кто романтичен, я? Вроде никогда этим не страдал.
Если ты про вчерашнюю девчонку, так я и не запомнил её
толком.
– Я так и понял, – хмыкнул Рамир.
Дар начал одеваться, отвернувшись от пытливого
взгляда друга.
Сказал он почти правду, лица девушки толком не
запомнил, только зеленые глазищи и черные блестящие, словно смолой
облитые волосы. А еще в памяти на уровне ощущений осталась
материальная волна ярости, исходившая от разъяренной
мао.
Всё вместе это вызывало боль где-то в груди, не
сильную, но саднящую, как остается от занозы, пока ее не
вытащишь.
Вчера в горячке боя он действовал на инстинктах,
хотел, чтобы она успела убежать, и не подумал о том, что на
следующий день появится непреодолимое желание увидеть
её.
Никогда прежде ни одна самая красивая женщина не
оставалась в его памяти после того, как за ней закрывалась дверь.
Еда и женщины, и именно в такой последовательности, существуют для
тела: дать сил и разрядку мужской потребности. А тут хватило
мимолётного взгляда.