В нашем круге двадцати двух потихоньку тоже роли распределились.
Дель Саур – главнокомандующий. Я – его заместитель по боевой
подготовке и планированию операций. Дель Ольм, маркиз, –
отличный конник, прирождённый воин, от Высочайшего. Плюс ещё
четверо дворян. Им и командовать всадниками. Дель Таари заведует
нашими железнорукими. Помешан на боевых машинах с рождения и знает
про них очень много. С ним ещё трое таких же фанатиков. Остальные –
пехотные командиры. Кто-то взял на себя стрелков. Кто-то –
копейщиков. У дель Тимо – мечники. В общем, притёрлись друг к
другу, нашли общий язык и темы для разговоров, я ознакомил всех с
тактикой и методикой обучения. Не всей, конечно, но основы дал. Так
что за месяц спокойной жизни наш корпус стал представлять собой
куда более грозную силу, чем когда впервые ступил на землю Рёко. По
крайней мере, можно сказать, что мы уже не отдельные пальцы, а
кисть. Поскольку до кулака нам ещё очень и очень далеко.
И вот – к нам гонец из столицы. Потому что флаги над кавалькадой
жёлтые. Цвета императорского дома. Неужто один из прЫнцев самолично
пожаловал? Вообще Рёко – странная страна. У императора две
официальных жены, плюс почти две тысячи наложниц в ранге дам двора.
Примерно сорок дочерей и полсотни сыновей. Пышный двор, множество
сановников. Уйма различных церемоний каждый день. Когда только Ымп
своей державой правит? Хотя как-то справляется. И не сказать, что
плохо. Загадка. Так кто же к нам пожаловал и с чем?
Всадники мчатся через лагерь, останавливаются у шатра Урма. Тот
выходит, приветствует их. Затем ведёт в шатёр. Само собой, не всех.
Почти все остаются снаружи, с герцогом ушли трое. И провалиться мне
на месте, если один из этих троих не женщина. Или девушка…
– Дяденька…
Меня тянут за полу котты. Взгляд вниз – это Шурика. Внучка
нашего лекаря. Миленькая девочка пяти лет. Очень красивая и
весёлая. Жалко девчушку. Матушку её рёсцы убили. Во всяком случае,
я отношусь к ней хорошо. Всегда найду какую-нибудь сладость или
возможность поиграть с ней. Девочка это чувствует, поэтому
частенько убегает от своей няньки ко мне. К дяде, как она
говорит.
– Что, малышка?
Я наклоняюсь, подхватываю её за бока и забрасываю на плечи. Она
довольно смеётся. Ей очень нравится сидеть у меня на плечах, а я…
Не скажу, чтобы мне это тоже не нравилось. Ощущаю в себе какое-то
новое чувство. Отцовский инстинкт, что ли. Щекочу ребёнка, девчушка
заливисто смеётся. Но нас бесцеремонно прерывают: