Девочек в монастыре было не счесть. Их селили группами в
зависимости от возраста. Послушницам разрешалось заводить друзей,
играть и шалить, как положено детям, и Марике казалось, она при
жизни попала в рай. Вот бы до конца дней жить в монастырских стенах
и однажды сменить мать-настоятельницу на посту, и подобно ей
улыбкой приветствовать вновь прибывших, уверяя, что им нечего
бояться.
Блаженных два года она верила в сказку, которую сама придумала.
До тех пор, пока ей не исполнилось семь. В день рождения
мать-настоятельница лично ее поздравила и объявила: Марика
достаточно взрослая, чтобы заняться тем ради чего приехала в
монастырь. Девочек по достижению семи лет переводили из блока для
малышей в блок для старших. Как там жилось, младшие не знала. Им
запрещали общаться со старшими.
Поговаривали, будто девочек готовят в жены вельможам. Их учат
угождать мужу и быть во всем ему послушной. Марика не видела в этом
большой науки. Но какие бы знания девочкам не давали, все держалось
в строжайшей тайне. А что за тайна в супружеской жизни?
Но особенно Марику тревожили поминальные службы. Раз в один-два
месяца кто-то из старших девочек погибал. Порой прощались сразу с
несколькими воспитанницами. Лица мертвых были бледны и одутловаты.
Легкий травяной запах от окоченевших тел кружил голову, и к горлу
подступала тошнота.
Мать-настоятельница заставляла целовать покойниц на прощание в
холодные губы. После этих поцелуев Марике делалось дурно, и она до
вечера маялась животом. На схожие симптомы жаловались подруги, и
все думали, что поцелуй с покойником опасен для жизни.
Ночами они развлекались страшилками об оживших девочках, о том
как они пробираются в дома людей и через поцелуй крадут их души.
Ах, если б знать тогда, как близки они были к истине! Но вдоволь
насладившись ужасом, девочки засыпали безмятежным сном, свято веря,
что уж их-то смерть не коснется. Они собирались жить вечно и давать
жить другим. Ни тому, ни другому не суждено было сбыться.
* * *
Воспоминания о коротком детстве жгли каленым железом. Марика
повзрослела в семь лет. Она помнила разговор с лучшей подругой так,
словно он состоялся вчера. За секунду до того, как все изменилось,
она была счастлива.
− Марика! Марика! − голос Эрии звенел подобно колоколу, зовущему
к обеду.