Подруга нагнала ее в коридоре, ведущем из обеденного зала в блок
для младших, и повисла у нее на шее.
− С днем рождения! − крикнула в ухо, едва не оглушив.
− Спасибо, − улыбнулась Марика, выпутываясь из объятий.
− Завтра тебя переведут в другой блок, и ты забудешь обо
мне.
− Не говори глупостей, − она тряхнула головой, русая коса
метнулась из стороны в сторону. − Через два с половиной месяца тебе
тоже исполнится семь, и мы снова будем вместе.
− Поклянись, − попросила Эрия, − что не променяешь меня на
другую лучшую подругу.
− Клянусь, что не променяю тебя ни на кого другого никогда в
жизни, а не только в эти месяцы.
На этот раз они обнялись по обоюдному желанию. Спустя годы
Марика жалела лишь об одном – что Эрия, как и мечтала, попала в
блок для старших девочек.
* * *
− Вам никогда не стать женами и матерями. Тела тех из вас, кто
переживет эту ночь, претерпят изменения. Они не позволят вам вести
жизнь обычной женщины. Но не огорчайтесь, дочери мои. Ваша судьба
выше. Вы уникальны, а от того бесценны. За ваши услуги люди будут
платить золотом, а за ваши обиды расплачиваться жизнями.
Мать-настоятельница еще много говорила о том, кем им не быть, но
умалчивала о том, кем им суждено стать. Девочки по-прежнему
терялись в догадках. Если служение богам не входит в их
обязанности, то кто их господин? Ответ Марика выяснила много позже,
и он был прост до неприличия – тот, кто платит. Деньги –
единственный истинный бог, которого признавала мать-настоятельница.
Деньгам незнакомы вероотступники. И этому богу девочки
предназначались в услужение, чтобы он в свое очередь ублажал
мать-настоятельницу и ее сестер и братьев по вере.
— В этой чаше священный дар, — мать-настоятельница подняла
серебряную чашу над головой. — Но, как любой дар, он способен
обернуться проклятием. Когда он разольется по вашим венам, лишь
самые стойкие из вас подчинят его огонь.
Чаша пошла по рядам. Монахини следили, чтобы каждая девочка
сделала по глотку. Марика сидела одной из последних и видела, как
девочки в первых рядах хватались за животы и падали на пол.
Симптомы походили на те, что мучили их после поцелуев с
покойницами. Только в разы сильнее.
Марика закрутила головой, отказываясь пить. Тогда монахини
заломили ей руки и насильно влили отвар в рот. А после зажали нос,
заставляя глотать. Терпкая густая жидкость обожгла пищевод,
добралась до желудка и скрутила его так, что перехватило дыхание.
Марика словно проглотила ежа, и он перекатывался у нее внутри, коля
иголками. Из желудка отвар вместе с кровью распространился по телу.
И вот уже она вся горела и металась в агонии, а рядом стонали
подруги. Теряя сознание, Марика подумала, как хорошо, что Эрии еще
не исполнилось семь лет.