— У нас разные воспоминания о детстве, — Эль передернуло. Порой
она мечтала потерять память, чтобы не помнить, как было в детстве.
Гай ни при чем. Он выстрадал не меньше ее, поэтому он теперь
такой.
Принц приблизился. Наклонился, рука потянулась к шее и замерла в
миллиметре. Эль чувствовала его тепло и дыхание. Их губы почти
соприкасались.
— Эль, — прошептал он, — жизнь моя, боль моя. Как же я люблю
тебя… как ненавижу…
От его слов по коже пробежал мороз. Он не дотрагивался, нет, но
Эль все равно дрожала. В такие моменты она остро осознавала, как
хрупка и беззащитна. Перед миром, перед жрецами, перед императором
и его наследником. Тонкий слой порошка на коже – вот ее
единственная защита.
Рука Гая напряглась, аж вены вздулись. Кажется, вот-вот сожмет,
сломает тонкую шею, но в последний момент он сдержался. Оттолкнул
Эль несильно, да так чтоб не коснуться кожи. Вдохнул со свистом
через сжатые зубы.
— Я послезавтра уезжаю в провинцию по приказу отца, вернусь
через месяц, — будничным голосом произнес принц, будто не терял
контроль. — Придешь попрощаться?
— Разумеется, — кивнула Эль невозмутимо. В игру под названием «у
нас все отлично» она играла не хуже него.
Развернувшись на пятках, Гай ушел, забыв, что хотел проводить. С
ним всегда так – перекинешься парой фраз, а душевное равновесие
потом восстанавливать несколько часов. Но она не злилась. Гай
старший из детей императора. Разница в возрасте у Эль с наследником
– пять лет. Страшно представить его жизнь без нее. Они вместе-то
едва справлялись, а уж как он в одиночку переносил капризы и
причуды повелителя и не сломался для нее загадка. Больно видеть,
что он вырос во всем на него похожим.
* * *
Рейн даже вникать не хотел в их высокие отношения. Как она
терпела? Почему не съездила ему по лицу? Или Богине тоже нельзя
касаться других?
Аристократ, уходя, так посмотрел на Рейна, что он против воли
встал в позу покорности. Сейчас-то он понимал девушку чуть лучше.
Такому попробуй не подчинись, размажет по стене. И еще удовольствие
в процессе получит. За годы рабства Рейн за версту научился
распознавать садистов. Этот один из них.
Эльмидала, Эль – теперь, когда он узнал ее имя, девушка как
будто стала ему ближе. Она не задержалась на балконе. Проходя мимо
Рейна, впервые обратилась к нему: