Процессия под звуки труб прошествовала в центр площади. Девушки
и парни бухнулись на колени прямо в песок лицом друг к другу, за их
спинами встали жрецы – на каждого по одному. Лысый принялся толкать
речь.
— Жители Иллари, сегодня великий праздник. Именно в этот день
тысячу лет назад Богиня впервые почтила нас своим присутствием. Она
принесла на острова светоч знаний. Без нее мы как слепцы бродили по
тьме. Но она осветила наш мир, поделилась с нами любовью, красотой,
благодатью, взамен попросив лишь нашей верности. Чтобы доказать,
что мы и по сей день верны, раз в году мы проносим Богине дар.
Отрываем от сердца лучших из лучших и отдаем ей в знак нашей
бесконечной любви и поклонения.
Толпа благосклонно внимала словам жреца, поддерживая его гулом.
И только плечи Эль напряглись. Рейн не видел ее лица, но
чувствовал, что девушка не в своей тарелке.
— О, Великая Богиня, — теперь жрец обращался непосредственно к
Эль, — прими наш дар.
Жрец умолк. Видимо, Эль полагалось как-то отреагировать, но она
тянула время. Все, включая императора, смотрели на нее. Последний с
осуждением.
— Госпожа, — одними губами прошептала Арда.
Эль, дернувшись, пришла в себя и подняла руку. Тонкое запястье
чуть ли не просвечивало на солнце. Пальцы подрагивали, но едва ли
это кто-то заметил кроме Рейна.
Сложив безымянный и мизинец, она прижала их к ладони большим
пальцем, одновременно направив указательный и средний к небу. Знак
был дан. Жрецы на площади пришли в движение. У каждого в руках было
по шелковому шнурку. Рейн сперва не обратил на них внимания, а
разглядев, не сразу понял для чего они. И лучше бы он оставался в
неведение.
Жрецы накинули шнурки на шеи девушкам и парням, стоящим перед
ними на коленях. Те не дергались, не пытались вырваться. То ли их
чем-то опоили, то ли они искренне верили, что приносят себя в
жертву ради общего блага. Когда их душили, они не сопротивлялись.
Все произошло быстро и в абсолютной тишине. Один за другим молодые,
полные сил и жизни люди валились замертво, а Эль так и сидела с
поднятой рукой.
— Всемогущие боги, — пробормотал Рейн, — да что ж это такое?
— Тише, — одернула Верда. — Делай вид, что наслаждаешься
зрелищем, не то в следующий раз подарят тебя.
Вот так дар Богине. Рейн далеко не впечатлительный мальчишка. За
свои двадцать семь лет много чего повидал, но ему стало дурно. К
горлу подкатила тошнота. Он с трудом боролся с рвотными позывами,
наблюдая, как уносят тела принесенных в жертву людей. Эль, наконец,
опустила руку.