— Никогда ему не перечь. Меня он не тронет, тебя же
уничтожит.
Она говорила тихо, чтобы только он слышал, словно они
заговорщики. Рейн проводил ее недоуменным взглядом. Что это было?
Попытка оградить его от неприятностей? Похоже, прошлая ночь крепко
их связала. Догадывается ли кто-нибудь из ее окружения, что она
пыталась с его помощью покончить с собой? Если только Арда.
На террасе, куда они пришли, возвышалось несколько тронов. Один
золотой массивнее других. К нему и направилась Эль. И удобно ей
сидеть на таком? Он ведь жесткий. Но у нее хоть был трон, а Рейну
никто не предложил присесть, и он застыл позади госпожи изваянием.
Раз его дело охранять, нельзя расслабляться.
Вскоре на террасе появился седовласый бородатый мужчина лет
пятидесяти в небрежно накинутой на плечи хламиде – живое воплощение
вальяжности и величия. В его глазах читалась пресыщенность, а в
жестах скука. Мужчина разве что не зевал. За ним следовала свита
знати. В том числе аристократ, с которым говорила Эль.
Рейна распирало любопытство. Он наклонился к ближайшей служанке
и спросил, кто таков бородач.
— Ты что, — она округлила глаза, — это же император Иллари –
Клеон Багряный.
— Почему Багряный? — шепотом уточнил Рейн.
Но служанка так посмотрела, что желание узнавать ответ пропало.
Прозвище императора ассоциировалось у нее с чем-то ужасным. Но
поболтать-то хотелось. Уже несколько недель ни с кем нормально не
общался. А служанка молоденькая и симпатичная – светлая коса, карие
глаза с крапинками, добродушная улыбка. К тому же местная.
Рейн попросил ее рассказать о церемонии дарения. Признался, что
понятия не имеет, чего ожидать. Сказал, что весь в предвкушении. В
ответ снова этот взгляд, словно она сомневалась в его умственном
здоровье. Да что ж такое! С досады Рейн замолчал. Не клеилось у
него в последнее время общение с противоположным полом.
— Меня зовут Верда, — успела шепнуть ему служанка перед тем, как
площадь огласилась ревом.
Рейн вздрогнул от неожиданности, но быстро понял, что это трубы
подали сигнал к началу церемонии. Он вытянул шею, чтобы ничего не
пропустить.
Толпа зрителей умолкла, едва трубы стихли, установилась гнетущая
тишина. Поразительно, как огромное количество людей может стоять
так тихо. Раздался протяжный скрип – под террасой открылись ворота.
На круглую площадь, усыпанную песком, вышли пять девушек и пять
юношей в сопровождении жрецов. Шествие возглавлял тот самый
вольный, что подарил Рейна госпоже. Его лысина блестела на солнце,
точно начищенный сапог.