– Да, не, Инесса права, – поддержал я сестру. – Странно это. А
вообще новости с фронта есть?
Новостей не было, кроме тех, что мне рассказал десятник.
Птолемеи, почувствовав безнаказанность, начали наносить ракетные
удары по складам дружины Мономахов, лишая нас снабжения. А басилевс
всего лишь поговорил с архонтами обоих воюющих кланов, а архонт
Птолемеев отказался даже на личную аудиенцию ехать, мотивируя это
тем, что его жизни может угрожать опасность. С нашим архонтом он
тоже общаться не захотел. Подробности беседы не разглашались, но
было понятно одно: басилевса по-прежнему что-то удерживает от
решения проблемы силовым методом.
Следующим утром тоже новостей было немного. Пока я ехал в
машине, слушал радио. Передали заявление архонта Птолемеев.
Дескать, он желает прекратить боевые действия, но Мономахи якобы не
хотят останавливаться и продолжают вести наступление на юге,
пытаясь взять под свой контроль несколько кварталов, принадлежащих,
как политии, так и клану Птолемеев. Я слушал это, и у меня
складывалось ощущение, что мне вешают на уши лапшу – настолько всё
это выглядело нелепо. От возмущения просто не было цензурных
слов.
Заслушавшись радио, я даже опоздал к началу занятий. В холле
меня встретили два юнца, одетые в зелёную армейскую форму и кепи.
На их плечах красовались нашивки с гербом клана и эмблемой гимназии
– голубем, несущим свиток. Один из парней сообщил, что я должен
пройти в зал собраний, где выступает директор.
Зал оказался полон народу, но директора ещё не было. Он явился
спустя минут пять после того, как я занял свободное кресло.
Директор – высокий мужчина лет пятидесяти с орлиным носом и
седеющей бородкой – произнёс целую речь о том, что наш клан
находится в опасности, и мы обязаны защищать наш суверенитета от
посягательства враждебной филы, решившей установить в ВКП
собственные порядки. После этого он объявил о создании так
называемого отряда эфебов, куда будут призваны гимназисты.
Призывались туда не все. Данное мероприятие было обязательным
только для юношей-этайров старше семнадцати лет. Девушки, граждане
и князья тоже могли вступить в отряд, но на добровольной основе и
лишь с разрешения предводителей их родов. Всем участникам боевых
действий были обещаны соответствующее жалование, упрощённые
экзамены и освобождение от армейских сборов на целый год. Остальных
же ждала обычная школьная программа.