Инструмент Мокша уложил на дно чёлна,
невеликий скарб вперёд, жену - назад под небольшой дерюжный навес,
и, не прощаясь ни с кем из селян, отчалил. Они отплыли от деревни,
оставили чёлн среди ветвей ивы в топкой заводи, и прокрались в
дубраву к берлоге. Санька-Ракшай ждал внутри и вылез только по зову
матери.
С собой Ракшай имел котомку,
связанную Лёксой, с остатками зимних припасов, переданных ему
родителями и детский лук в колчане, изготовленный отцом. Но детским
он был только до того, как попал в руки Ракшая. Санька укрепил
древко, обновил струну и сейчас это был вполне рабочий охотничий
инструмент. На Ракшая надели свободную рубаху из домотканого
полотна и понесли к реке.
Чёлн никуда не делся. Мокша
облегчённо вздохнул-выдохнул. Они снова погрузились в лодку и,
весело переговариваясь, поплыли.
Санька, дав матери немного потискать
себя, сбежал к отцу. Тот стоял на дне лодки чуть ближе от центра к
корме и правил шестом.
- Накось, подержись за правило, -
сказал Мокша.
Сын улыбнулся и вцепился в гладкую
палку. Потом посмотрел на отца и потянулся другой рукой за его
поясным ножом. Не кинжалом, или рабочим, а за «резным», как его
называл Мокша.
На поясе у Мокши висело три ножа:
охотничий обоюдоострый кинжал, рабочий нож и маленький, так
называемый, грибной.
- Дай, - попросил Санька.
Мокша покачал головой.
- Нельзя, - сказал он. – Больно.
Огонь - больно. Нож - больно.
- Можно, - усмехнулся Ракшай и достал
из колчана плохо заточенные на камне стрелы. – Надо делать
больно.
- Острый, - поправил машинально
Мокша.
- Острый, - согласился Ракшай. –
Острый – больно.
Малыш показал, как он натягивает
тетиву и отпускает стрелу. Потом закрыл глаза и сказал, раскинув
руки: «А-а-а-а».
- Острый – хорошо, - сказал малыш
уверенно. – Дай.
Мокша посадил сына на скамью,
оглянулся на Лёксу, та, откинувшись на лежанку, спала, и вложил в
его ладонь рукоять ножа.
С удивлением Мокша смотрел, как
полуторогодовалый сын аккуратно потрогал острие и кромку ножа
большим пальцем и приладился строгать наконечники стрел. Санька
действовал нарочито неловко, но грамотно пряча от ножа пальцы.
После каждого движения ножом он трогал кончик стрелы и недовольно
кривился. Зато после того, как остриё стало острым, малыш радостно
завопил:
- Острый.
- Что там у вас? – Раздался голос
матери, и Мокша приложил палец к губам.