- Не зря, - прошептала Лёкса и снова
заплакала.
* * *
Мать-медведица вылезла из берлоги,
когда уже вовсю зеленела трава, а Санька с Умкой освоили ближайшие
окрестности. Ну, как, окрестности… Ближайшие два метра от берлоги.
Причём, Саньке пришлось сдерживать брата, чтобы тот не убежал
дальше и не нарвался на какого-нибудь хищника.
Они с братом как раз сидели возле
норы, когда оттуда появилась морда матери. Это произошло так
неожиданно, что Санька едва не «даванул пасту».
- Мама дорогая! – Произнёс он,
оглянувшись на незнакомые звуки.
Голова медведицы была такой огромной,
что едва пролезла наружу. Мать сощурилась на солнце, из её глаз
потекли слёзы, и она чихнула. Ураган, вырвавшийся из пасти "матери"
перевернул Саньку через голову. Медведица чихнула ещё раз и его
перевернуло снова. Санька возмущённо рыкнул и на карачках подбежал
к «матери». Медведица обнюхала его и лизнула. Умка заскулил,
потёрся о её плечо и тоже получил порцию «обнимашек». Наконец,
медведица выбралась из берлоги полностью. Она была громадной и
худой. Шкура висела на ней, как платье «три экс эль» на
манекене.
Санька подсунул ей под нос пучок
дикого лука, но мать лишь обнюхала его и поспешила в кусты. Санька
усмехнулся. Он специально раздразнил медведицу, чтобы она быстрее
выдавила из себя земляно-травяную пробку и принялась пополнять
затраченные на детей ресурсы. В последнее время молока у медведицы
было совсем мало и Санька дозировал своё потребление, чтобы
оставалось для Умки. Молока Лёксы ему бы хватило, но от молока
медведицы он отказываться не хотел. Она бы почувствовала.
Мать-медведица и так с подозрением обнюхивала Саньку, когда тот
приползал в берлогу после общения с родителями. Да и молоко
медведицы было намного жирнее и питательнее. На нём Саньку пёрло,
как на дрожжах.
* * *
К следующей зиме Санька уже хорошо
бегал на двух ногах и со стороны напоминал маленького мохнатого
человечка с детским личиком, но с вполне себе атлетическим телом.
Но он не злоупотреблял хождением на ногах и хорошо освоил
передвижения на корточках.
Сначала он ползал на коленях, но
вскоре приспособился так выворачивать ноги, что смог сначала
прыгать, как заяц, а потом и довольно быстро бегать на четырёх
конечностях.
Как-то глянув на оставляемые им на
земле следы, Санька удивился. От задних ног отпечатывались только
пальцы и подушка ступни, а от рук – пятка ладони и след от третьих
фаланг пальцев. Он не раскрывал ладонь полностью, держа её кошачьей
лапой. Его следы теперь напоминали следы какого-то животного из
семейства кошачьих или собачьих, но отнюдь не человека.