Сердце Гнеды забилось так громко, что его, должно быть, слышал и
юноша. Его ресницы, длинные и чёрные, дрогнули, уста оказались
вровень с её губами. Широкая грудь вздымалась сильно и часто. Запах
его кожи, пряный, медовый, древесно-смолистый, ворвался в ноздри.
Девушка почувствовала, как твердь уходит из-под ног, а голова
закружилась, словно она летела вниз на качелях. Обжигающе горячая
рука легла на её колено, ткань рубашки медленно поползла вверх
вслед за трепещущими пальцами.
Собрав всю волю, которая в ней оставалась, Гнеда с неожиданной
силой оттолкнула юношу от себя. Здесь, под этой рябиной, она сидела
с Катбадом и очень хорошо знала, что бы сделал её друг с этим
наглецом, если бы увидел его сейчас. Он бы свернул кулаком точёную
скулу.
Не предполагая отпора, друг Бьярки едва удержался, чтобы не
упасть. Он стоял напротив неё на коленях и отрывисто дышал. В
блестящих глазах на долю мгновения возникло смятение, но оно тут же
сменилось гневом. Гнеда со страхом узнала этот властный,
раздражённый неповиновением взор. Куда подевался ласковый парень,
позволивший ей мирно уснуть на его плече? Был ли он?
– Я не сулила тебе ничего, – не своим голосом
выговорила Гнеда.
– Я так не мил тебе? – сквозь зубы проговорил юноша, и
она знала, что внутри него идёт борьба.
– Ты обещал, что не тронешь меня.
Его ярость была почти телесно ощутима. Гнеда замерла, боясь
сделать неверное движение, словно он был не человеком, а диким
зверем. Юноша всё ещё сидел перед девушкой со сжатыми добела
кулаками и неотрывно смотрел в её глаза. И вдруг он резко поднялся
и, выругавшись, ринулся вниз к реке. Гнеда с изумлением увидела,
как он, не сняв рубахи, с разбегу нырнул в воду. Тогда девушка
вскочила и что было духу побежала в деревню.
***
Он шёл, слегка пошатываясь, словно после хмельного пира. Тело
было разбитым и усталым, и хотелось лишь броситься на постель,
утонуть в волчьем мехе и забыться долгим беспробудным сном. И со
злой досадой Бьярки вспоминал, что его ждёт лишь холодный сеновал и
вонючая овчина.
Всё пошло не так. И верно, когда они выезжали со двора, из-под
левой руки взграял ворон. Как глупо они отбились от остальных, и по
чьей вине! Почему Ивару всегда надо делать по-своему, даже вопреки
здравому рассудку? И теперь, отчего гуляние не в радость? Весь день
нутро Бьярки грыз какой-то маленький червячок. Ивар снова прогнул
его под свою волю. Почему он захотел именно эту девчонку? Потому
же, почему ему непременно нравилась та лошадь, которую выбирал
Бьярки.